Витор Мартинс - Неидеальные мы

Честно говоря, я никогда не опаздываю, просто почему-то верю, что чем раньше приду в школу, тем раньше оттуда уйду. Увы, так оно не работает.

Лихорадочно жму кнопку лифта, одновременно доедая сэндвич. А когда двери открываются, в кабине стоит он. Кайо, мой сосед из квартиры пятьдесят семь. Я проглатываю последний сухой кусок хлеба, вытираю подбородок на случай, если остались крошки, и лишь потом захожу в лифт.

Шепчу «доброе утро» так тихо, что даже сам не слышу. Он не отвечает. У него в ушах наушники, а сам Кайо уткнулся в книгу. Интересно, он правда читает под музыку или просто притворяется, чтобы его не трогали? Если второе – я понимаю Кайо из квартиры пятьдесят семь. Потому что постоянно делаю так сам.

Кабина спускается с третьего этажа, где живу я, на первый всего секунд сорок, но мне они кажутся сорока годами. Наконец дверь снова открывается. Я просто стою, не зная, что делать, а Кайо выходит, вовсе меня не заметив. Я еще три минуты торчу в холле, прежде чем набираюсь смелости покинуть здание.

Последний день занятий тянется невыносимо долго. Мне остается лишь написать работу по истории и сдать экзамен по философии. Когда я раньше всех заканчиваю тест, уже просто не терпится сбежать отсюда.

– Что, управился, жирдяй? – раздается мне вслед, пока я неловко выбираюсь из-за крошечной парты.

Учительница, миссис Гомес, принимает мою работу и говорит: «Хорошего отдыха, Фелипе», а сама проникновенно смотрит мне в глаза. Будто сочувствует и на самом деле хочет сказать: «Знаю, остальные ученики тебя изводят, но не сдавайся. Ты сильный. И совершенно нормально быть толстым. Неприлично так говорить, все-таки я твоя учительница и мне пятьдесят шесть лет, но ты очень даже ничего».

Или я неверно расшифровываю сочувственные взгляды, и миссис Гомес действительно просто желает мне хорошо отдохнуть.

В коридоре девочки прощаются друг с другом и, верите или нет, буквально плачут. Словно расстаются не на двадцать два дня. Словно мы все не живем в маленьком городке, где голову из окна высунь – и увидишь на тротуаре половину класса. Словно интернет еще не придумали.

Будь моя жизнь мюзиклом, сейчас я бы выходил за школьные ворота под красивую песню о свободе, а люди на улице принялись бы исполнять вокруг меня сложный выверенный танец. Но моя жизнь не мюзикл, поэтому, когда я миную ворота, я слышу в спину «жирдя-а-ай!», опускаю голову и иду дальше.

Мой дом недалеко от школы, всего пятнадцать минут пешком, и я стараюсь каждый день проходить этот отрезок, чтобы потом было что ответить доктору на вопрос, даю ли я себе регулярные физические нагрузки.

Единственная загвоздка – пот. Если не считать явных проблем с самооценкой и моих совершенно дивных одноклассников, пот я ненавижу больше всего в жизни.

К тому моменту, когда я переступаю порог квартиры, меня можно принять за оплывшую восковую фигуру. Мама все там же, где я ее оставил, только теперь у нее на одежде больше пятен от краски, зато картина почти готова. Сегодня она нарисовала кучу голубых кругов (у нее последние несколько месяцев «голубой» период), и если взглянуть на холст с определенного ракурса, то увидишь двух целующихся дельфинов. Ну, мне так кажется.

Однако в привычном хаосе есть и новые детали: на плите стоят кастрюли, а в доме пахнет обедом. Настоящим обедом, а не разогретыми остатками вчерашней еды навынос. Отличное начало каникул!

– Привет, мальчики. Как дела в школе? – спрашивает мама, не поднимая глаз от холста.

– Мам, у тебя же вроде только один сын, если я все верно помню.

– А мне показалось, вы пришли вместе. Ты и Кайо из пятьдесят седьмой. – Мама оборачивается и целует меня в лоб.

Я ничего не понимаю, но, похоже, она этого не замечает, потому что больше ничего не говорит. Я иду к себе в комнату отнести рюкзак… а там внезапно стерильная чистота и порядок. Мама сменила простыни, расставила вещи на полке и даже выудила из-под кровати залежи скомканных носков.

– Мам! Ты что с моей комнатой сотворила? Носки где? – кричу я.

– В комоде! Сам подумай, как неловко будет, если соседский мальчик придет к тебе в комнату, а там одиннадцать пар разбросано!

Одиннадцать? Вот это я даю.

Возвращаюсь в кухню, чтобы больше не орать через всю квартиру.