Соноко Матида - Песнь одиноких китов на частоте 52 Гц

По худющему телу с торчащими ребрами были, словно узор, рассыпаны синяки. Ребенок сжался, пытаясь закрыть следы, и потому стала видна спина, тоже вся покрытая синяками.

Мне и тогда показалось, что в пройме рукава я увидела синяк, – значит, я не ошиблась. И все равно – так много?! Столько не может появиться от одного-двух избиений. Передо мной было тело, которое постоянно испытывает боль.

– Тебя бьют, да? – не удержавшись, спросила и тут же пожалела об этом. Разве можно так в лоб спрашивать? Ожидаемо ребенок тут же изменился в лице, открыл дверь и попытался убежать. Я услышала звук резко открываемой и закрываемой раздвижной двери в прихожей, бросилась следом и внезапно вспомнила, что стою в одном белье, так что только чертыхнулась. Хотела бросить на пол вещи, которые держала в руках, но поняла, что это чужая футболка. Я так и не выпустила ее. Ткань страшно воняла, и, глядя на нее, я лишь пробормотала:

– Это еще и мальчик.

Тонкое костлявое тело принадлежало мальчишке. Меня сбили с толку красивое личико и длинные волосы. Я совсем забыла, насколько бываю ненаблюдательна.

И все же – запущенный внешний вид и эти синяки. Ребенок явно подвергается жестокому обращению. Что же делать? Нужно ли сообщать о таком? Я размышляла, рассматривая одежду в своих руках, еще хранящую тепло тела. Ведь кучу детей спасли благодаря вмешательству полиции. Но я знаю и о случаях, когда после такого детям становилось еще хуже. К тому же у меня не было никакой информации о мальчике.

Снова зашелестел дождь. Что теперь будет, спрашивала я себя, уставившись на одежду в своих руках.

В половине седьмого утра недалеко от моего дома группа людей, похоже, делала зарядку под радио. Ветер доносил какой-то шум и знакомую мелодию. Несколько дней я просыпалась под эти звуки, а потом вдруг решила сходить и посмотреть, что это за люди и где собираются.

Я вышла в футболке и шортах, потянулась как следует и глубоко вдохнула утреннюю прохладу прибрежного города. В небе надо мной пока не было ни облачка, с моря дул ласковый ветерок, прозрачная голубизна раскинулась во все стороны. Наверное, опять будет жарко.

Прислушиваясь, я зашагала в сторону, откуда доносились звуки. Спустилась примерно до середины холма, свернула на боковую улочку и вышла к зданию, перед которым была площадь. Я-то думала, что уже все вокруг обошла, но про это место до сих пор не знала. Наверное, это какое-то место для общественных собраний. В центре площади занимались зарядкой дети и старики. Присмотревшись, я поняла, что стариков больше, хотя и детей оказалось не так мало, как я ожидала. Были и малыши, которые пришли вместе с мамами, и дети повыше ростом – наверное, семи-восьмиклассники.

Среди детей того мальчика не было. А я почему-то надеялась – вдруг…

– Вам чего? – один из стариков заметил меня и подошел ближе. Это был дед с тщательно приглаженными седыми волосами и абсолютно прямой спиной. Возраст стариков я определяю плохо, но, судя по пигментным пятнам на коже и морщинам, ему должно было быть около семидесяти. На шее у него висела карточка с надписью «Председатель клуба бодрых старичков». Дед оглядел меня и понимающе кивнул:

– А-а, это вы та барышня, что переехала в дом наверху? Как вас зовут?

– Меня зовут Мисима. Приятно познакомиться.

Я поклонилась, и дед указал на болтавшуюся у него на груди карточку.

– А я – Синаги, председательствую в местном «Клубе старичков». Сейчас каникулы, так что мы каждое утро делаем вместе с ребятишками утреннюю зарядку. Присоединяйтесь.

Он улыбнулся, показывая зубы, и его лицо показалось ясным и открытым. Мне все время казалось, будто вот-вот раздастся бодрое «вжик-вжик», сопровождая его движения или слова. Пока я фантазировала, в беседу вмешался старик с гладкой лысиной:

– Да не бойся ты, председатель у нас хороший! – Почему-то старик был голый по пояс, а на его штанах, похожих на форму школьного спортивного судьи, было вышито имя «Кияма». – До пенсии он был директором средней школы, достойный человек. Вот ежели б это я с тобой заговорил – можно было бы удирать без оглядки.

Он засмеялся каким-то кряхтящим смехом, однако по его лицу не было похоже, что он такой ужасный тип, как говорит о себе. Синаги обратился к нему:

– Итикава.

То есть все-таки не Кияма?

– Зарядка закончена, поставьте, пожалуйста, детям штампы в карточки.

– Я? Пф-ф-ф, – фыркнул тот.