Виена Дэй Рэндел - Последняя роза Шанхая

– Позвольте вам помочь, – произнес мужчина рядом со мной и протянул руку. Это была уродливая рука с искривленными костяшками и скрюченным, как вопросительный знак, мизинцем, паутина неровных шрамов и извивающихся рубцов покрывала тыльную сторону. Но я была признательна за помощь и позволила ему поднять меня на ноги. Я также испытала радость, так как этот человек, казалось, умел читать мои мысли – он отвел меня подальше от осколков, прочь от сердито огрызавшихся мерзавцев и поспешно вывел через вращающиеся двери на улицу.

Холодный ветер ударил мне в лицо на лестничной площадке. Испытывая шок и одновременно облегчение, я плотнее запахнула пальто на груди. На меня никогда раньше не нападали, и теперь я была в долгу переде человеком с изуродованной рукой. Я посмотрела на него.

Он был молодым, высоким и жилистым мужчиной, одетым в черное двубортное пальто с загнутыми лацканами, ни золотых часов, ни цепочки – обычно я не имела дел с таким типом людей. Черты его лица были резкими: полные губы, волевой подбородок и выступающий нос, который, казалось, заявлял всему миру, что у него есть цель в жизни. Но я все равно поблагодарила бы его, если бы не его глаза – поразительного голубого оттенка. Очередной белый мужчина.

– Вот они! Они напали на нас. Арестуйте их! – Двое подонков вышли через вращающуюся дверь, словно дурное предзнаменование. Их сопровождал огромный полицейский-сикх в чурбане.

Сколько же у них было наглости. Я откинула челку, чтобы показать полицейскому свой кровоточащий лоб, и произнесла по-английски своим непринужденным деловым тоном:

– Посмотрите, что они со мной сделали, сэр. Они лгут. Но давайте забудем об этом, хорошо? Нет нужды никого арестовывать.

Этот сикх, здоровенный мужчина, положил руку на револьвер «Уэбли» в кобуре.

– Мисс, я пытаюсь выполнять свою работу.

Типичный полицейский Поселения. Потому что для любого непредвзятого полицейского было бы понятно, что такая женщина, как я, скорее всего, жертва.

– Она говорит правду, сэр, – вмешался голубоглазый иностранец рядом со мной. Он держал мою сумочку и шарф, которые я неосознанно уронила в вестибюле. Мне хотелось бы их вернуть обратно, но благоразумие велело держаться от него подальше.

– Арестуйте их, арестуйте их, – раздались громкие протесты возле вращающейся двери, и сикх подошел ближе.

– Простите, мисс. – Он схватил оказавшего мне помощь мужчину за лацканы пальто.

Все случилось так быстро: иностранец отскочил назад, уронив мою сумочку и шарф, и, не подозревая о лестнице позади себя, оступился, упал и скатился по ступенькам на тротуар. Полицейский-сикх бросился за ним, а эти гнусные мерзавцы, напавшие на меня, разразились хохотом.

Я поспешно подняла свои вещи и сбежала по ступенькам к своему «нэшу», припаркованному на улице. Только добежав до машины, я обернулась. Вдалеке, среди толпы мчащихся рикш, пешеходов в длинных одеждах и неспешно проезжавших черных автомобилей, недалеко от тела велосипедиста, громила полицейский-сикх заломил за спину руки иностранца, невинного человека, и повел его в сторону полицейского участка.

Едва успев сойти с корабля и прямиком в тюрьму – не такой представлял себе новую жизнь в Шанхае Эрнест Рейсманн. Он безуспешно пытался высвободиться из хватки громилы полицейского, который, к сожалению, обладал недюжей силой. Он пробормотал что-то о том, что Эрнест сглупил, попавшись с хулиганами, его голос был на удивление мягким. Никаких расистских оскорблений или злобных угроз. Какое облегчение. Значит, в Шанхае его не посадили бы в тюрьму из-за его религии, но в этом новом городе, где Эрнест был решительно настроен строить свое будущее, он предпочел бы вообще не попадать за решетку.

Нужно было быстро что-то придумать. Они сворачивали на многолюдную улицу, где в многочисленных лавках продавались банки с солёными огурцами и пакеты с жареными каштанами и сушеными грибами, а прохожие в длинных одеждах, лавирующие между велосипедами, экипажами и одноколесными фургонами, толкали его из стороны в сторону.

– Сэр, а как они называются? – Эрнест кивнул головой в сторону тощего парня, который пробежал мимо них, таща за собой два шеста, прикрепленных к транспортному средству, похожему на детскую коляску. Его вопрос был своего рода отвлекающим маневром. Он уже видел такие перевозные средства раньше, водители которых обильно потели в то время, как их клиенты сидели, скрестив ноги с таким видом, будто это была самая приятная поездка. Такой вид транспорта был, пожалуй, самым необычным из всех зрелищ Шанхая. Эрнест испытывал жалость к тягальщикам, людям-волам.