Саяка Мурата - Земляноиды

– Ой, да ладно! Неужто наша дорога и правда такая ужасная? – удивилась ещё одна тётушка.

– Если укачивает – вышла бы из машины да топала пешком!

С трудом выбираясь из алтарной в объятиях мамы, сестра бросила на меня отчаянный взгляд.

– Может, и ты сходишь с ними? – спросила я, повернувшись к папе. Мне было жаль сестру. Всё-таки у меня есть Пьют, а у неё вообще никого. Разве в такие минуты ребёнку не нужна поддержка отца?

– Сами справятся, – буркнул папа. Но, услышав, как дочь разрыдалась в голос, всё же вскочил и побежал помогать. Убедившись, что оба родителя с ней, я с облегченьем вздохнула.

«Семейный монолит»… Это странное выражение я встретила в книжке из школьной библиотеки. И вспоминаю его всякий раз, когда смотрю на родителей и сестру со стороны. Втроём, без меня, они куда удачнее смахивают на образцовую семью. Вот я и решила: пускай и дальше живут своим «монолитом», как им нравится. Но по возможности без моего участия.

Как стать невидимой – меня научил Пьют. То есть не то чтобы совсем невидимой. Просто затаиваешь до предела дыхание – и отключаешь своё присутствие . Так, что тебя перестают замечать. Стоило мне провернуть этот фокус, как они тут же сбились в кучку и превратились в счастливое гнёздышко на троих. Ради блага семьи я частенько использую эту магию.

– Ты, Нацуки, Бабулина внучка, – не раз говорила мама. – А вот сестра твоя больше любит море, чем горы… Вся в меня!

С Бабулей мама никогда особо не ладила – и моих восторгов насчёт очередной поездки в Акисину не разделяла. А сестра, вторя маме, вечно болтала про Акисину всякие гадости, за что мама, ясное дело, обожала свою «старшенькую» ещё сильней.

Я собрала наш багаж, потащила наверх. От мысли, что Юу ждёт меня там, замирало сердце.

– Нацуки, одна управишься? – послышалось за спиной.

– Конечно, – кивнула я, поправляя рюкзак на ходу.

Лестница в Бабулином доме была совсем не похожа на нашу в Тибе. Крутая, как стремянка, без рук не подняться никак. Карабкаясь по ней, я каждый раз превращалась в кошку.

– Смотри, осторожней там! – не унималась очередная тётушка.

– Ладно… – буркнула я, не оборачиваясь.

На втором этаже терпко пахло татами и пылью. Я прошла в дальнюю комнату, сгрузила вещи на пол.

Если верить дядюшке Тэруёси, раньше в этой комнате хранили тутовых шелкопрядов. Десятки бамбуковых лотков с тысячами яиц, из которых вылуплялись личинки. Постепенно те расползлись по всему этажу, и, когда пришла пора сворачивать коконы, гусеницы уже заполонили весь дом.

В школьной библиотеке я заглянула в энциклопедию и посмотрела, как эти создания выглядят. Взрослый шелкопряд – это огромный белый мотылёк. Самая прекрасная из всех бабочек, каких я только встречала. О том, что из них добывают шёлк, я, конечно, слыхала и раньше, но как из них получают нить и что с ними происходит потом – понятия не имела. Какое же это, наверно, фантастическое зрелище, когда столько белоснежных крылышек порхает по всему дому! Что говорить, во всём Бабулином доме я больше всего любила эту сказочную комнату, где когда-то стройными рядами укладывали куколки шелкопряда.

Выйдя из «шелкопрядной», я задвинула за собой дверь – и тут где-то рядом скрипнула половица.

Наверху был кто-то ещё.

Я подкралась к соседней комнате – самой дальней на этаже и совершенно заброшенной. Той, что все называют чердаком, хотя она и располагается на одном уровне с остальными. Отодвинула сёдзи – и передо мной распахнулась огромная чёрная пустота. Здесь были собраны игрушки, в которые когда-то играли мои папа, дядя и тётя, и старые детские книжки. И мы, уже нынешние дети, обожали забираться сюда в поисках сокровищ.

– Юу? – спросила я темноту.

Каждый, кто посещает чердак, всегда возвращается с чёрными пятками, так что нам разрешено заходить туда только в шлёпанцах для веранды. Но я не могла медлить ни секунды. Просто сняла носки – и шагнула во мглу босиком.

– Юу! Ты здесь?

Глаза наконец различили микролампочку от конструктора – совсем крошечную, с ноготь мизинца. То был единственный источник света на чердаке даже днём. И я двинулась на этот огонёк.

Раздался шорох, и я чуть не закричала.

– Кто это? – послышался тихий голос.

– Юу? Это я, Нацуки!

Из непроглядного мрака показался чей-то маленький силуэт.

– Нацуки? Ну наконец-то!

В тусклом отсвете проступили черты лица Юу.

Я бросилась к нему.

– Ох, Юу! Я так скучала!

– Тише ты! – Спохватившись, он прикрыл мне ладошкой рот. – Услышат Ёта или Бабуля – нам крышка!