Адам Сильвера - Скорее счастлив, чем нет

Томас изучает афиши и решительно поворачивается спиной к плакатам, на которых стреляют или что-то взрывают:

– Я бы вон тот французский фильм пересмотрел. Но до него еще час.

Это он так шутит. Пересматривать французские фильмы, серьезно?

– Ладно, пошли на «Последнюю погоню». Захочет – посмотрю с ней еще разок.

– Точно?

– Точно. Если фильм совсем отстой, одна сходит.

В зале куча свободных мест.

– Где обычно садишься?

– В заднем ряду. Не спрашивай почему, – отвечаю я.

– Почему?

– У меня иррациональный страх, что мне в кинотеатре перережут горло. Но если сзади никого, то и не перережут, правильно?

Томас даже перестает жевать попкорн и впивается в меня взглядом: шучу я или нет? Потом принимается хохотать так истерично, что попкорн попадает не в то горло. Я сажусь-таки на задний ряд, Томас падает на соседнее место и смеется, смеется…

Я показываю ему средний палец:

– Да ладно, у тебя, что ли, не бывало дурацких страхов?

– Не, почему, бывали. Когда был мелким, лет в девять-десять, я все время доставал маму, чтобы разрешила мне смотреть ужастики, особенно слэшеры.

– Ты прямо знаешь, что рассказывать человеку, у которого страх, что ему перережут горло…

– Ой, все. Короче, однажды вечером мама сдалась и дала мне посмотреть «Крик». Ну, я перепугался до усрачки и не мог уснуть до пяти утра. Мама учила меня, когда не могу уснуть, считать овец, но в этот раз стало только хуже. Когда очередная овца прыгала через забор… – Театральная пауза. – Парень из «Крика» ударял ее ножом, и она падала наземь, мертвая и в крови.

Я громко хохочу – на меня шикают несколько зрителей сразу, хотя еще не началась даже реклама, – и никак не могу остановиться.

– Ты больной! И долго тебе такое мерещилось?

– Да до сих пор мерещится. – Томас с пронзительным визгом изображает, как будто его пырнули ножом. Зажигается экран, мы замолкаем.

Рекламируют романтическую комедию «Следующая станция – Любовь»: проводник влюбляется в новую помощницу. Потом типичный ужастик, где все время ждут за углом криповые маленькие девочки. Потом мини-сериал «Не забывай меня»: муж уговаривает жену не обращаться в Летео, чтобы забыть его. И, наконец, какая-то совсем не смешная на вид комедия про четырех выпускников университета на круизном лайнере.

– Ну и лажа, – замечаю я.

Томас наклоняется к моему уху:

– Будешь болтать во время показа – горло перережу.

Фильм – полный отстой.

Нам обещали, что будет смешно. Единственное, что реально забавно, – студия как-то умудрилась продать под видом летней комедии лютый мрачный нуар.

Парень по имени Чейз (ну конечно, «погоня»!) заговаривает в поезде с симпатичной девушкой: спрашивает, куда она едет. «Туда, где хорошо», – отвечает она и больше на его расспросы не реагирует. Потом она забывает в поезде телефон, и Чейз бросается в погоню – ну блин! – в надежде его вернуть, но не успевает. Тогда он залезает в телефон, а там список, что она хочет сделать, прежде чем покончить с собой.

На этом месте Томас уснул. Мне бы тоже уснуть, но я до последнего надеюсь, что дальше будет лучше. Ни фига. К концу Чейз понимает, что девушка собирается броситься с причала. Когда он наконец туда прибегает, там его ждут только красно-синие мигалки полиции. Телефон летит на асфальт.

Мне тоже хочется что-нибудь расколотить.

Томас просыпается, и я кратко пересказываю сюжет: «Бред, отстой и лажа».

Он зевает и потягивается:

– Ну, хоть твое горло цело.

Мне типа как бы очень нравится лето в моем районе: девчонки чертят на асфальте классики, парни ищут хоть какой-нибудь тенек и играют в карты, друзья врубают на полную музыку или сидят на крыльце и трындят. Да, я живу в тесной квартирке, но в такие моменты стены моего дома кажутся просторнее.

Я тыкаю пальцем в красное здание больницы через дорогу:

– Вон там моя мама работает. И все равно каждый день опаздывает минут на двадцать. – Дальше по улице – отделение почты. – А вон там мой отец работал охранником. – Должно быть, слишком подолгу сидел там один-одинешенек, вот и начал думать не о том.

Кто-то пустил воду из пожарного гидранта на углу. Вокруг с визгом носятся дети. Мы в их возрасте, помнится, разливали по площадке ведра воды и прыгали в лужи, потому что нормальный аквапарк нам был не по карману.