Агата Коломбье Ошбер: Подруги, любовники… А еще?

Смешно, но… не очень романтично! У нас ничего не вышло.

И мы приступили к искусственному оплодотворению.

Это длилось полгода. По процедуре в месяц! Теперь все говорят, что это было чистым безумием, но я ничего не понимала и слушалась врача. Чуть не рехнулась.

Я не была готова и не выдержала физического и психологического давления. Лечение напоминало шоковую терапию.

Знаете, процедура очень болезненная, у меня каждый раз начиналось кровотечение, но я не решалась жаловаться и чувствовала себя заложницей, ведь мое будущее зависело от врача и его дурацкой пипетки!

После четвертой попытки я поняла, что действительно схожу с ума, сделала пятую и задалась вопросом: почему это случилось со мной?

Я чувствовала себя виноватой и ущербной – как женщина. Знала, что причина во мне, но не понимала, почему так случилось и как это можно исправить.

Гинеколог, заметив мое состояние, дал мне отдохнуть. Целых три недели…

Я – пресс-атташе. Работала в агентстве, и мне нравилось, но три месяца назад мы с Лолой – это моя подруга – открыли свое дело: организуем частные вечеринки…

Идея была моя. Она пришла мне в голову сразу после свадьбы Жанны, она тоже моя лучшая подруга. Ну так вот, ужин совершенно провалился, потому что никто не поинтересовался, чего хочет новобрачная. Я решила, что мне эта роль подходит.

Прошлым летом мы с Лолой и ее мужем отправились в отпуск на юг, ходили на вечеринки, обеды, приемы и наблюдали.

Попасть легко даже на свадебный ужин: родственники жениха считают, что ты гость невесты, родственники невесты – что тебя пригласили со стороны жениха. Вопросов никто не задает… Умора!

Дела у нас идут вполне прилично, но работа изнурительная, мы берем заказ, даже если бюджет совсем маленький, потому что хотим закрепиться на рынке этих услуг. Мелкие клиенты такие же капризули, как крупные, хотя денег у них в десять раз меньше… Мы разбиваемся в лепешку, зарабатываем репутацию. Нам помогают – родственники, подруги… все понемногу…

До начала процедур я еще работала в агентстве, много и напряженно, но все время изводила себя вопросами. Без ответов.

Мать как-то раз сказала, что я – возможно, подсознательно – не хочу детей. Я была уверена в обратном, но засомневалась в себе, засомневалась во всем.

В своей нормальности.

Женщина, не способная зачать, неполноценна. Даже сегодня в нашем обществе женщину без детей считают… «недоделанной». Вы не согласны?

Кто же я такая? Недоженщина? Пустое место? Так мне, во всяком случае, казалось.

Я решила приостановить лечение, и мы с Филиппом уехали в отпуск. Отдохнули, расслабились, мне стало лучше. Чувство вины испарилось, в голову пришла мысль: может, мы сами справимся?

Я больше не сомневалась, что мама ошиблась: я хочу ребенка. Действительно хочу.

В мае прошлого года мне стало хуже. Май – месяц беременных женщин. У меня на них аллергия – не на всех, только на уродливых. Отвратительно, да?

По воскресеньям мы с Филиппом ходим за покупками и в хорошую погоду пьем кофе на террасе кафе. Я «наслаждаюсь» зрелищем из первых рядов, смотрю на проходящих мимо женщин, большинство из них толстые – то ли беременные, то ли недавно родившие…

Я наугад выбираю одну и не спускаю с нее глаз. Она везет большую коляску, сзади плетутся двое заплаканных сопливых детишек.

Она не обращает на них внимания, а оборачивается, только чтобы прикрикнуть. Наверное, эта женщина очень злая, нужно настучать на нее в службу опеки.

Я уверена, она рожает, чтобы получать пособия. Я ее презираю.

Я смотрю на Филиппа и говорю себе: «У нас все будет по-другому». Во-первых, мы оба красивы… Я вас шокирую?.. Знаете, сейчас я себе нравлюсь, но так было не всегда. У меня был синдром хорошенькой блондинки, пытающейся доказать, что она не идиотка. Некоторую часть жизни я носила одежду неброских цветов, пыталась замаскироваться.

Мне всегда говорили «ты хорошенькая», но никогда – «красивая». И я думала: «Ты ничего, но этого мало». Чего-то не хватает…

Иногда мне кажется, что именно из-за этого я и не могу стать матерью…

Сегодня все изменилось, я не боюсь проявлять себя и плюю на мнение окружающих. Я научилась быть храброй с другими, но не с собой. Мне все еще чего-то недостает.