Стефан Кларк - О, боже, снова Париж! Наблюдая за французами

– Bonjour. Je suis Paul [14] Здравствуй. Я – Пол ( фр .). . – Я протянул парнишке руку. Это лишь усилило его подозрительность.

– Он разве не хочет поцеловать меня? – спросил он у Флоранс.

– Он англичанин, – ответила она.

Казалось, это вполне объяснило все странности, связанные со мной, и мальчик – я уже догадался, что на самом деле его звали Симон, – отстранился от своей тети и чмокнул меня в обе щеки.

– Но все-таки он маленький, правда? – прошептал он Флоранс.

Она неодобрительно фыркнула и спросила:

– Где бабушка?

– Еще храпит.

– А Мишель здесь? – поинтересовалась Флоранс. Мишель – это ее старший брат, я о нем уже был наслышан, но встречаться нам не доводилось.

– Oui . Но он никогда не встает с постели.

Мы прошли в кухню, желая промочить горло. Маленький Симон крутился возле Флоранс, словно щенок, которого по крайней мере два дня не выводили на прогулку. Но при этом он постоянно косился на меня, будто боялся, что я могу стащить его любимую игрушку. Все-таки было во мне что-то, что его беспокоило.

Прохлада кухни принесла облегчение после солнцепека в саду. Каменные плиты пола приятно холодили ступни. Я откупорил пузатую бутылку пива «Kanterbräu» и с жадностью осушил ее, чуть ли не залпом. На пояснице конденсатом выступили капли пота.

Удовольствие сменилось шоком, когда я сел за длинный обеденный стол и разбил оба колена.

– Ах да, я забыла тебя предупредить, – сказала Флоранс. – Будь осторожен, когда садишься за этот стол.

Я встал (колени, как я обнаружил, были целы, разве что помяты, как машина) и внимательно оглядел стол.

Длиной футов в десять, из темного дерева, он казался вполне нормальным по высоте. Но под исцарапанной столешницей располагались глубокие ящики, ограничивая пространство для ног, так что только лилипут мог с комфортом отобедать за таким столом.

– Это традиционный коррезский стол, – объяснила Флоранс. – Мой прадед сам его сделал, когда построил дом.

– А у него что, ног не было?

– Да были, конечно. Просто у нас не осталось стульев его работы. Они тоже были очень низкими.

– А вы не можете подпилить ножки у этих стульев? – Я жестом изобразил ампутацию. – Или добавить несколько сантиметров ножкам стола?

– О нет, Maman это не понравится.

Маленький Симон вдруг опять прижался к Флоранс.

– Он хочет распилить наши стулья? – с ужасом спросил он.

– Нет, нет, – заверила племянника Флоранс. И посмотрела на меня: – Все нормально, Пол, ты быстро привыкнешь сидеть за столом боком.

– Ma chérie! [15] Моя дорогая! ( фр .)

В кухню быстро вошла женщина. На ней было коричневое платье-кафтан, а потому не представлялось возможным угадать, была она тощей, как селедка, или такой же грузной, как ее обеденный стол. Она бросилась к Флоранс и звучно поцеловала ее в обе щеки. Пока они стояли, обнявшись, я успел заметить, что мадам Фло-старшая была очень фигуристой для своего комфортного пятидесятилетнего возраста.

– Maman, je te présente Paul [16] Мама, познакомься с Полом ( фр .). .

Maman повернулась ко мне. Я улыбнулся ей, всем своим видом воплощая благодарность юноши к женщине, выносившей его возлюбленную.

Мать Флоранс тепло улыбнулась в ответ и положила руку мне на плечо, чтобы я приблизился и она смогла поцеловать и меня. При этом я заставлял себя не думать о том, что пышный бюст тещи касается моей груди.

– Enchanté, Madame. Vous allez bien? [17] Очень рад, мадам. Как поживаете? ( фр .).

– Можешь звать меня Бриджит, – сказала она, побуждая меня сразу же перейти на «ты». – Qu’il est mignon! [18] Он прелесть! ( фр .) – прибавила она со смехом и снова поцеловала меня в щеку. Mignon , насколько мне было известно, означает «прелестный». Впрочем, этим же эпитетом обычно награждают морских свинок.

Бриджит была миниатюрной и грациозной, как и ее дочь, но совсем не походила на индианку. Ее волосы, подстриженные густым бобом, были темно-рыжими – в такой цвет красятся брюнетки, скрывая седину, – а кожа была очень светлой. Она улыбалась так же жизнерадостно, как и Флоранс, у нее были такие же смеющиеся глаза, и вообще она излучала вселенскую любовь к человечеству.

И я не думаю, что все это было заслугой прозака.

Мы обменялись сжатыми резюме. Она работала учительницей начальных классов, an institutrice, в школе в пригороде Тура. Я отрекомендовался как будущий владелец английской чайной.

– Ah oui, Maman [19] Ах да, мама ( фр .). , – вмешалась Флоранс. – Я увольняюсь, хочу работать в чайной.