Саймон Скэрроу - Непобежденный

– Хорошенькая у тебя шишка. В дополнение к шраму и повязке на глазу. Отвратительно выглядишь, Катон. Правда.

Катон еле улыбнулся.

– Получше других…

На рассвете следующим утром к развалинам стены подъехал отряд всадников. Они въехали на рудник через ворота. Дозорные оповестили Катона, и он вышел, чтобы встретить легата и его командиров. Оставшиеся в живых бунтовщики уже покинули лагерь за ночь, забрав с собой все ценное, что могли унести.

Вителлий огляделся, не в силах скрыть шок от масштаба разрушений. Префект стоял перед ним, все еще покрытый грязью после обрушения контрподкопа. Покрытый потом и кровью, с грязной повязкой на глазу и еще одной, свежей, там, где удар Пульхра рассек ему кожу.

– Во имя богов, префект Катон! Я тебя даже не узнал. Не ожидал увидеть тебя живым.

– Правда, командир?

Лицо Вителлия на мгновение окаменело.

– Да, учитывая, как разрушено поселение и проломы в стене, которые мы увидели, когда миновали перевал на рассвете. Во имя Гадеса, что случилось с рудником? Тут ничего не осталось.

– Иногда что-то приходится разрушить, командир, чтобы спасти.

– Предполагается, что это смешно?

– Нет, командир. Мне это кажется вполне уместным.

Для Катона перспектива того, что этот рудник будет оставлен навсегда, казалась наилучшей. Дабы не стал он больше местом невыразимого страдания, никогда. Конечно, останутся другие рудники, столь же скверные, если не хуже. Но, по крайней мере, одним меньше.

– Сколько человек ты потерял, префект?

– Не менее трети когорты. А также Цимбера и центурионов Секунда, Мусу и Пульхра.

– Пульхра? Как?

Катон уже хотел было ответить, но Макрон заговорил раньше:

– Убит в бою, командир.

– Понимаю, – сказал Вителлий, кивая. Умолк, будто ожидая услышать подробности. А затем снова оглядел рудник. – Что ж, ты успешно выполнил приказ, по всей видимости. Что со слитками?

– Их здесь нет, командир, – ответил Катон. – Похоже, что их вывезли прежде, чем прибыла моя когорта.

– Вывезли?

– Да.

– Непон?

– Похоже, что так, командир.

– Ты знаешь, что с ними стало?

Катон пристально поглядел на Вителлия.

– Полагаю, не больше тебя.

Губы Вителлия дернулись, и он решил сменить тему.

– Что с бунтовщиками? Где они?

Катон показал на ущелье.

– Большинство – там, командир. Мертвы.

– Мертвы? Сколько их?

– Несколько тысяч, не меньше.

Штабные командиры недоверчиво зашептались. Вителлий покачал головой и усмехнулся.

– Ты шутишь. Точно?

– Сам посмотри. Те, что не погибли, сбежали в свои селения.

– Ты решил не преследовать их?

– Нет, командир, учитывая, сколько людей у меня осталось. Кроме того, мы слишком вымотались, чтобы начинать погоню. Восстание разгромлено. Все кончено. Лучше сосредоточиться на восстановлении порядка в провинции и позволить людям оставить все в прошлом. Оставшиеся бунтовщики ушли в горы. Было бы бессмысленно пытаться их преследовать, командир.

– Это уже мне решать.

– И еще одно. Мы взяли в плен вождя восстания.

– Искербела? Превосходно.

Вителлий просиял.

– Я с гордостью представлю его гражданам Рима, когда мы вернемся в столицу, чтобы отпраздновать нашу победу.

– Нашу победу? – тихо пробормотал Макрон.

Вителлий мрачно поглядел на него.

– Ты что-то сказал, центурион Макрон?

– Я сказал: «Нашу победу !», командир, – ответил Макрон, вскинув голову и лениво подняв кулак. – Ничто так не радует граждан Рима, как победа. Удивлюсь, если император не дарует тебе триумф, командир.

Вителлий поглядел на него и улыбнулся.

– Я тоже, центурион Макрон. Я тоже. Все случилось даже лучше, чем можно было надеяться…

Остия, порт, начало осени 54 года от Р. Х.

Суда с войсками и военные корабли из Тарракона миновали волнолом и вошли в спокойные воды бухты вскоре после полудня. С запада дул прохладный ветерок. Для прямого перехода из Испании было уже поздновато, и моряки были очень рады, что им удалось избежать штормов и шквалов все те десять дней, которые они провели в море. На следующий после выхода из Тарракона день установился штиль, и они почти не продвинулись вперед в течение трех дней, но затем ветер переменился. Однако они не видели ни одного паруса с тех пор, как покинули порт. Подходили к концу еда и вода, матросы и гвардейцы с нетерпением ожидали высадки, чтобы напиться и ублажить свою плоть в заведениях Остии.