Дэвид Солой - Каков есть мужчина

И от безжалостного вопля голубого неба.

Сейчас без десяти двенадцать, почти время обеда, а он как раз голоден.

Спускаясь по прохладным ступеням, он испытывает странное ощущение, словно все еще спит.

Он чувствует себя так, словно по-прежнему в постели и ему просто снится, что он спускается по прохладным ступеням.

Столовая.

Неясные голоса – русских, болгар.

Шведский стол с залежалой, побуревшей едой.

Очередь у микроволновки.

А вот и они – Сандра и Чармиан – за своим постоянным столиком, и он теперь садится к ним.

Когда он подходит, чувствуя себя невесомым, как будто парит над грязноватой ковровой дорожкой, Сандра говорит:

– Мы не видели вас за завтраком, Бернард.

На ней почти не сказались вчерашние возлияния, разве только ее красная кожа слегка поблекла, а голос стал чуть резче.

Чармиан, сидящая рядом, заметно бледнее.

– Я э… – мямлит Бернар, – спал.

– Прошлая ночь была для вас слишком?

Бернар издает слабый смешок. Повисает короткая пауза. Мысль о еде уже не кажется ему привлекательной. Но он произносит:

– Хорошо посидели.

– О да, не то слово, – говорит Сандра.

Она уже поела – перед ней на столе пустая тарелка. Чармиан тоже доедает.

Бернар открывает банку фанты и выливает почти всю в немытый стакан.

– Вы ничего не будете? – спрашивает Сандра, поводя своими светлыми бровями в сторону шведского стола.

– Может, потом, – говорит Бернар.

Ему начинает казаться, что он зря спустился сюда. Его самочувствие не настолько в норме, как он думал. Вкус фанты, маленький глоток – первое, что попало ему в рот после вчерашнего – разубеждает его в этом.

Чармиан резко встает.

Сейчас ему сложно представить, что прошлым вечером он собирался что-то предпринять в ее отношении.

Он вполне уверен, что ничего такого не сказал и не сделал. Но даже сама мысль об этом вызывает у него смущение.

Она ненадолго подходит к шведскому столу. Он мельком отмечает ее медвежью походку, пока она пробирается между столиками. И видит, что другие тоже смотрят на нее.

А затем слышит голос Сандры:

– Не знаю, поняли вы или нет, но вы на самом деле нравитесь Чармиан.

У Бернара снова возникает чувство, что он все еще в постели наверху и ему это просто снится.

– Не знаю, поняли вы или нет, – повторяет Сандра, когда он поворачивает к ней свое бледное лицо с выражением полного непонимания. – Поняли?

Бернар качает головой.

Сандра отводит взгляд на несколько секунд. Слышно, как русские смеются над чем-то.

И тогда Сандра говорит:

– Вы любите секс, Бернард?

Бернар, пытаясь овладеть собой, отпивает фанты.

– Секс? – произносит он. – Да.

– Разумеется. – Сандра смеется. – Слова истинного француза.

Он не вполне понимает, что она хочет этим сказать, и не уверен, что правильно расслышал.

– Простите, – говорит он.

– Почему бы вам не пригласить Чармиан в свою комнату после обеда? – говорит она. – Думаю, ей бы это понравилось.

Бернар, озадаченный таким поворотом, переспрашивает:

– В мою комнату?

– Да. Думаю, ей бы это понравилось.

Больше он не успевает ничего спросить – возвращается Чармиан. Садится на свое место, не говоря ни слова и не глядя в сторону Бернара, и с жадностью ест очередную тарелку разогретого в микроволновке блюда.

Они уже в холле, когда он говорит ей:

– Хочешь посмотреть мою комнату?

Эти слова, такие простые и конкретные, как будто сами выскочили у него изо рта. Он не собирался произносить их или вообще что-либо.

Она смотрит на мать.

– Я думаю ненадолго прилечь, – говорит Сандра.

Она начинает подниматься по лестнице.

Через несколько секунд, ничего не говоря, они следуют за ней.

Они идут за ней до площадки второго этажа. Она останавливается перевести дыхание и кивает им на прощание, и они оставляют ее в тусклом свете из замызганного окошка и поворачивают в темный коридор – сначала Чармиан, а за ней Бернар.

Они останавливаются в полутьме перед его комнатой. Он открывает дверь и пропускает Чармиан вперед.

Входя за ней, он понимает, что запашище в комнате нехилый. Занавески задернуты, и повсюду разбросана его грязная одежда.

– Извини за беспорядок, – говорит он, закрывая дверь.

– У нас то же самое, – сообщает она.

– Да?

Они стоят рядом в затхлом воздухе. У него опять возникает чувство, что это ему только снится. Она необъятна. И эта необъятность только усиливает ощущение нереальности.

– Так чего тебе хочется? – спрашивает она, продолжая осматривать комнату, окидывая взглядом открытый чемодан с одеждой на застеленной кровати, на которой Бернар не спит, ближе к двери.