Колм Тойбин - Нора Вебстер

Улицы, по которым она ехала к вокзалу, были безлюдны. Рассвет только занимался, и кое-где в окнах горел свет.

– На какую сторону сядем? – спросил Конор на вокзале.

До отхода поезда оставалось двадцать минут. Нора купила билеты, но Конор отказался сидеть с ней и Доналом в теплом зале ожидания, он захотел перейти через железный мост и помахать им с другой стороны, а потом спуститься к семафорной будке. Снова и снова он возвращался с вопросом, когда подадут поезд, пока какой-то мужчина не посоветовал ему следить за крылом семафора между платформой и туннелем: когда оно упадет, то, значит, состав на подходе.

– Но мы же его и так увидим, – нетерпеливо возразил Конор.

– Крыло опустится, когда поезд только въедет в туннель, – объяснил тот.

– Если стоять в туннеле, когда едет поезд, из тебя получится фарш, – сказал Конор.

– Оссподи, да уж не сомневайся, тебя будут собирать по кусочкам. А в доме, знаешь ли, когда идет поезд, вся посуда на полках прыгает, – сказал мужчина.

– У нас дома не прыгает.

– Это потому что рядом не ходят поезда.

– Откуда вы знаете?

– Так я же отлично знаю твою мамулю.

Нора посмотрела на человека – лицо его ей было знакомо, как и многие лица в городе, она решила, что он из гаража Донохью, но уверена не была. Что-то в нем раздражало ее. Она понадеялась, что он не едет с ними в Дублин.

Перед самым приходом поезда, когда мальчики пошли к семафорной будке в последний раз, мужчина повернулся к ней:

– Скажу вам, что папаши им все равно не хватает.

И смотрел на нее, дожидаясь ответа, с любопытством щурился. Она поняла, что придется сказать ему что-нибудь резкое, дабы больше не приставал и сверх того – не подсел к ним в вагоне.

– Спасибо, но это последнее, что им сейчас нужно слышать.

– Да я ничего такого…

Она встала и отошла, тут подоспел поезд, и мальчики уже возбужденно мчались к ней по перрону. Она чувствовала, как пылает лицо, но они ничего не заметили, поглощенные спором о том, где лучше сесть в вагоне.

Когда поезд тронулся, им захотелось сразу всего: осмотреть туалеты, постоять в страшноватой сцепке между вагонами, где под ногами все быстрее и быстрее летит земля, по мере того как состав набирает ход, сходить за лимонадом в ресторан. До первой остановки в Фернсе они переделали все, а на подходе к Камолину заснули.

Нора не спала; она полистала купленную на вокзале газету, отложила ее и стала смотреть на спящих мальчиков. Ей хотелось знать, что им снится. За минувшие месяцы в их чистой, непринужденной связи с ней и, возможно, друг с другом что-то переменилось. Ей чудилось, что впредь она уже ничего не будет знать про них наверняка.

Конор проснулся, взглянул на нее и вновь задремал, положив голову на сложенные на столике руки. Она потянулась, дотронулась до его волос, взъерошила их и снова расправила. Тоже проснувшийся Донал следил за ней, его невозмутимый взгляд свидетельствовал, что он все понимает, что для него нет тайн.

– Конор спит крепко, – улыбнулась она.

– Где мы? – спросил Донал.

– Скоро Арклоу.

Конор проснулся, когда они подъезжали к Уиклоу, и снова пошел в туалет.

– А что будет, если спустить воду на станции? – спросил он, вернувшись.

– Все попадет на рельсы.

– А когда поезд двигается, куда оно девается?

– Спросим у кондуктора, – сказала Нора.

– Зуб д-даю, ты не с-спросишь, – возразил Донал.

– А что такого случится с рельсами на станции? – спросил Конор.

– П-провоняют, – ответил Донал.

Утро выдалось безветренное, над горизонтом стояли серые тучи, а море за Уиклоу отливало сталью.

– Когда начнутся туннели? – спросил Конор.

– Уже скоро, – пообещала она.

– После следующей станции?

– Да, после Грейстонса.

– Долго еще?

– Почитай свой комикс, – предложила она.

– Трясет слишком.

В первом туннеле мальчики заткнули уши от грохота, соревнуясь в притворном страхе. Следующий был намного длиннее. Конор захотел, чтобы Нора тоже заткнула уши, и она подчинилась ему в угоду, поскольку знала, каким он бывает несносным и как легко его огорчить, если он не выспался толком. Доналу надоело затыкать уши, когда поезд вылетел из туннеля, он придвинулся к окну, за которым отвесный склон сбегал к бурным волнам. Конор пересел к Норе, и ей пришлось подвинуться, чтобы ему тоже было видно.

– А вдруг мы упадем, – сказал он.

– Нет, что ты, поезд никуда не денется с рельсов. Это же не машина.

Завороженный картиной, он прижался носом к стеклу. Донал тоже не отлипал от окна, даже когда поезд прибыл на станцию Дун-Лэре.