Колм Тойбин - Нора Вебстер

Появившийся Конор ждал, когда Кэтрин умолкнет.

– А когда будет чай? – спросил он. – Все уже пили. А мы?

Кэтрин взглянула на него так, словно не расслышала. Конор, не получив ответа от тетки, поглядел на Нору.

– Что же ты не смотришь телевизор? – спросила Кэтрин.

– Мы чай не пили, – повторил он.

– Что, правда? – Кэтрин недоуменно взглянула на Нору.

Норе стало неуютно, как будто ее в чем-то уличили.

– Мы выехали сразу, как только они вернулись из школы. Я думала, чай попьем у вас.

– Ох, какая же я растяпа. А теперь Дилли вот-вот придет, и Марк, но про него я точно не знаю, во сколько вернется.

Кэтрин растерялась. Нора собралась сказать, что хватит сэндвича или тоста с бобами, но решила промолчать. Она уставилась вдаль, как будто это не ее дело. Она почти разозлилась. Конор так и стоял, глядя то на мать, то на тетку.

– Это я виновата, – сказала Кэтрин. – Надо было раньше подумать.

Она вдруг сделалась вежливой, деловитой и столь услужливой, что Норе подумалось, будто чувства ее, пусть и невысказанные, отчасти передались сестре. Кэтрин направилась к большому холодильнику.

– У меня есть гамбургеры, – предложила она, – и я могу пожарить картошки. Их устроит? А тебе чего, Нора, – стейк или сделать пару отбивных? Пусть мальчики пьют чай в комнате, где телевизор.

– Делай, что проще, – ответила Нора.

Пришла Дилли Галпин, и Нора взяла стряпню на себя, а Кэтрин с подругой углубились в инструкцию для стиральной машины. Когда они принялись щелкать кнопками и тумблерами, она окончательно перестала обращать на них внимание и сосредоточилась на готовке. Нора понимала, что Кэтрин лишь порадуется, если и она поест в комнате с детьми. Но она твердо решила не предлагать этого сама, лишь убедилась, что Донал с Конором оделены едой и довольны.

Стиральная машина заработала, и Дилли Галпин заверила Кэтрин, что сушилка гораздо проще и там лишь требуется включать да выключать. Дилли устроилась за кухонным столом. Нора предложила им чаю, и они согласились. Когда поспели отбивные, она подала их с серым хлебом и маслом. Разлила чай, как только заварился. Нора не знала, она ли виной тому, что неуклюжая беседа еле клеется. Казалось, что Кэтрин и Дилли не болтают о том о сем, а исполняют роли ей в угоду. Они обсудили аукцион, где побывали обе, – распродавалась мебель и утварь из богатого особняка за Томастауном.

– Я торговалась за каминные щипцы и кочергу восемнадцатого века, – сказала Дилли, – но мне они не достались. Против меня сыграл дилер из Дублина. Я посылала ему непристойнейшие взгляды, но без толку. Тебе, Кэтрин, повезло с тем милым ковриком. Куда ты его пристроишь?

– Хочу сделать Марку сюрприз, положу в спальне, – ответила Кэтрин. – Мне понадобится помощь, потому что придется затолкать под ножки кровати. Остается надеяться, что он хоть внимание обратит.

– Аукцион так затянулся, что мне потребовалось в туалет, – продолжала Дилли, – и я решила зайти в особняк. Наплевала на табличку “Вход воспрещен, частное владение” и вошла, ну а дальнейшее могло случиться только со мной: поднимаюсь по лестнице, ищу туалет и попадаю в лапы к этой старой протестантке – чьей-то незамужней тетке, судя по виду. Я сказала, что мне просто надо в туалет, а она заявила, что я могу расхаживать где угодно между Томастауном и Иништигом, но здесь, в этом доме, чтобы духу моего не было. И поперла на меня, этакая старая карга. Я была в такой ярости, что когда выехала за ограду и увидела полное поле овец, то остановила машину, вылезла и открыла ворота.

– И правильно сделала, – одобрила Кэтрин.

– Да, и надеюсь, они все еще ищут этих овец. Что за хамка! Воображают, будто по-прежнему правят страной!

– Ты не представляешь, что тут творится вокруг, – сказала Норе сестра.

– Той женщине повезло, что я не купила ее кочережки. Не знаю, что бы я ими сделала.

Дилли кипятилась, Кэтрин вторила, а Нору разобрал смех.

– Представила картину, – объяснила она.

Продолжая смеяться, она встала из-за стола. Она видела, что Кэтрин побагровела и вроде как стиснула зубы. Нора убедилась, что мальчики с кузенами все еще смотрят телевизор, и ушла в ванную, где и оставалась, пока не поняла, что смех больше не рвется из нее. Придя в себя окончательно, она вернулась и обнаружила, что Дилли Галпин ушла. Кэтрин хлопотала на кухне и, даже когда пришел Марк, почти не разговаривала с Норой. В ответ на ее невнимание Нора была сама любезность к Марку, оживленно болтала с ним. И раздражение Кэтрин прорвалось.