Давид Каспер - Невиртуальная реальность (сборник)

– Я бы за такие деньги не обижался...

Офер повернулся к водителю.

– Ну а ты, Бузагло, чем на гражданке занимаешься?

Бузагло надул щеки и почесал седую щетину.

– Ничем. На гражданке я главный начальник всего.

– Чего? – недоуменно переспросил Гай.

– Всего.

– Вау! Так всем и руководишь?

– Нет. Всем руководят начальники поменьше. Я задаю главное направление развития...

– Так вот оно что! – буркнул Офер. – То-то мне этот мир не нравится. Оказывается, Бузагло рулит...

– И что? – Гай был готов расхохотаться. – Все тебя слушают?

– Только моя собака. И только если у меня в руке шоколад....

Под раскаты хохота Бузагло остановил машину.

– Офер, проси перерыв, курить хочу.

– Ладно. Попрошу, но рановато еще, только полчаса, как выехали.

Он поймал болтающийся под потолком передатчик, и, растягивая крученый шнур, позвал:

– Стойбище от Сорок второго.

– Здесь Стойбище, прием.

– Здесь Сорок второй. Прошу разрешить Манго. 10 маленьких. Спички просят отравиться туманом.

– Здесь Стойбище. Не понял, что просят?

– Курить хотят!

– Отрицательно. Сорок второй, продолжайте движение. Сорок третий на Манго, как выйдет с перерыва, разрешу.

Бузагло тронул машину.

Рация продолжала скрипеть.

– Первый верблюд от Стойбища.

– Здесь Первый верблюд, слушаю.

– Проверка связи.

– Слышу хорошо.

– Сорок первый, от Стойбища?

– Слышу хорошо.

– Принял, Сорок третий?

– Грм-м кх кх, грм-м.

– Не принял, Сорок третий?

– Гр-р-р, пст.

– Сорок третий, от Стойбища, перейдите на мобильную связь.

– Макс, ну расскажи про ту армию.

– Не хочу. Плохо там было. Хватит об этом. Ты, Гай, женат?

– Нет. Куда торопиться? Еще успеют заарканить. Правда, есть одна... Думаем. Ну, а как ты? Ты ведь недавно женился, и как оно?

– Год уже... Мне нравится.

«Наташа... Скоро увидимся, милая...» – Он улыбнулся.

– Сорок третий! Если меня принимаешь, нажми три раза.

– Пст, пст, пст.

– Сорок третий, вернитесь на Стойбище. Сорок первый и Сорок второй, возьмите его зону. Сорок первый, от Стойбища до Малахита, Сорок второй, от Стойбища до Первого верблюда.

– Сорок второй принял.

– Сорок первый принял.

– Четвертый верблюд от Стойбища, проверка связи.

– Здесь Четвертый, слышу ... А-А-А!!! ЗЕЛЕНАЯ МОЛНИЯ!!! ЗЕЛЕНАЯ МОЛНИЯ!!!!!! – завопила рация. Послышались щелчки выстрелов и далекий крик: «Я ранен, я ранен!!!» В наступившей тишине раздался ни капли не изменившийся голос оперативного дежурного:

– Сорок второй, бегом туда. Сорок первый, вся зона – твоя...

– Сорок первый, принял.

– Сорок второй уже в дороге...

Офер выпустил микрофон и ухватился за скобу. Тяжелая машина разворачивалась. По полу, шурша, поползла незакрепленная канистра с водой.

Гай с размаха хлопнул Максима по колену и, расплываясь в ухмылке, заорал:

– Добро пожаловать в интифада-лэнд, развлечения для настоящих мужчин! Бесплатное 3-х разовое питание и ночевка на свежем воздухе! Сон и еда, впрочем, не гарантируются. 28 дней невероятных приключений с настоящим боевым оружием! Оплата седыми волосами и дырками в теле! – Он нервно хохотал.

– Четвертый верблюд! Бросайте туманные груши и тащите сломанные и сгоревшие спички за бетонаду. Помощь идет, – спокойным голосом сказал оперативный. – Одна маленькая с начала столкновения...

зеленая молния – боевое столкновение

туманные груши – дымовые гранаты

спичка – солдат

сломанная – раненный

сгоревшая – убитый

маленькая – минута

Повесть хронологически смешана. Трудно понять порядок событий.

Максим Яцкевич болен рассеянным склерозом (МS). Первый приступ (он ослеп на левый глаз) был и бесследно прошел за два года до боя на дороге Хеврон–Идна. Он никому не сообщил об этом и продолжал служить в армии. Только через три года болезнь дала себя знать. Максим не мог больше служить и работать. Он развелся и живет на пособие по инвалидности в «социальной» квартире.

«Сегодня, сегодня, наконец! – Максим нервно ходил по комнате, ероша волосы. – Амалия, Амалия...» Он зашел на кухню, взял грязный стакан, открыл воду, но мыть его не стал. Позабыв, зачем он это сделал, Максим налил в стакан колы, с удивлением вглядываясь, как на пузырящейся поверхности появляются белые пятна молока. Вылив омерзительный напиток, он поставил стакан в раковину и снова начал мерить комнату шагами. Левая нога прихрамывала и немного волочилась, но мужчину это явно не беспокоило. «Наташа, Наташа, зачем ты это сделала? Н у, понимаю, ну вышла за программиста, не захотела жить с инвалидом, подло, конечно, но понятно. Но зачем прятать от отца ребенка? Три года переезжать, бежать от социальных работников, не приходить на суд! Зачем? Зачем?» Сто лет одиночества научили Максима разговаривать с собой. Нечастые подружки и редкие вечеринки. Все ведь заняты, у всех семья, работа. Это он бездельник.