Э. Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы

– Вы инвестируете в производство. Зачем?

Ее вопрос грубо возвращает меня в настоящее.

– Мне нравится созидать. Нравится узнавать, как устроены вещи, почему они работают, из чего сделаны. И особенно я люблю корабли. Что еще тут можно сказать?

– Получается, что вы прислушиваетесь к голосу сердца, а не к фактам и логике?

К голосу сердца? Я? О нет, детка. Мое сердце давным-давно было изуродовано до неузнаваемости.

– Возможно, хотя некоторые говорят, что у меня нет сердца.

– Почему?

– Потому что хорошо меня знают.

Я криво улыбаюсь. В сущности, никто не знает меня настолько хорошо, за исключением разве что Элены. Интересно, что она сказала бы о малышке мисс Стил. Девчонка – клубок противоречий: застенчивая, неловкая, явно умная и чертовски возбуждающая. Ну ладно, признаю. Она соблазнительная штучка.

Она механически задает следующий вопрос:

– Вы легко сходитесь с людьми?

– Я очень замкнутый человек, мисс Стил. И я многим готов пожертвовать, чтобы защитить свою личную жизнь. Поэтому редко даю интервью.

– А почему вы согласились на этот раз?

– Потому что оказываю финансовую поддержку университету, и к тому же от мисс Кавана не так-то легко отделаться. Она просто мертвой хваткой вцепилась в мой отдел по связям с общественностью, а я уважаю такое упорство.

«Но я рад, что вместо нее пришла ты».

– Вы также вкладываете деньги в сельскохозяйственные технологии. Почему вас интересует этот вопрос?

– Деньги нельзя есть, мисс Стил, а каждый шестой житель нашей планеты голодает. – Я бесстрастно смотрю на нее.

– То есть вы делаете это из филантропии? Вас волнует проблема нехватки продовольствия? – Она смотрит на меня озадаченно, словно я – головоломка, которую ей надо решить, но ни за что на свете я не хочу, чтоб это большие голубые глаза заглянули в мою черную душу. Эту тему я не готов обсуждать. Никогда.

– Это хороший бизнес. – Я пожимаю плечами, изображая безразличие. И представляю, как овладеваю ее хорошеньким ротиком, чтобы отвлечься от мыслей о голоде. Да, ее рот требует хорошей дрессировки. Эта мысль привлекает меня все больше и больше, и я позволяю себе представить ее на коленях передо мной.

– У вас есть своя философия? И если да, то в чем она заключается? – снова задает она заученный вопрос.

– Своей философии как таковой у меня нет. Ну разве что руководящий принцип – из Карнеги: «Тот, кто способен полностью владеть своим рассудком, овладеет всем, что принадлежит ему по праву». Я человек целеустремленный и самодостаточный. Мне нравится все держать под контролем: и себя, и всех, кто меня окружает.

– Так, значит, вам нравится владеть? – Глаза ее расширяются.

Да, детка. Тобой, к примеру.

– Я хочу заслужить обладание, но в целом да, нравится.

– Вы суперпотребитель?

Голос ее пронизан неодобрением, и это опять меня злит. Она говорит как ребенок богатых родителей, который всегда имел все, что только душа пожелает, но повнимательнее присматриваюсь к ее одежде – она одевается в «Уолмарт» или, возможно, в «Олд Нейви» – и понимаю, что это не так. Она выросла в небогатой семье.

А я мог бы столько всего тебе дать.

Черт, откуда взялась эта мысль? Хотя, если подумать, мне действительно нужна новая саба. Прошло уже… сколько, два месяца после Сюзанны? И вот вам пожалуйста, я глотаю слюнки при виде темноволосой девушки. Я стараюсь улыбнуться и согласиться с ней. В потреблении нет ничего дурного – в конце концов, оно движет тем, что еще осталось от американской экономики.

– Вы приемный ребенок. Как это на вас повлияло?

Какое, черт побери, это имеет отношение к цене на нефть? Я недовольно хмурюсь. Что за нелепый вопрос. Если б я остался со шлюхой-наркоманкой, то, скорее всего, меня бы уже давно не было на свете. Ставлю ее на место, стараясь сохранить ровный тон, но она настаивает на своем, желая знать, когда я был усыновлен. Заткни ее, Грей.

– Эти данные можно почерпнуть из общедоступных источников, мисс Стил. – От меня веет арктическим холодом. Теперь она, похоже, раскаивается. Вот и хорошо.

– У вас нет семьи, поскольку вы много работаете.

– Это не вопрос, – отрывисто бросаю я.

Она опять краснеет и закусывает свою чертову губу. Но у нее хватает ума извиниться:

– Прошу прощения. Вам пришлось пожертвовать семьей ради работы?

За каким чертом мне нужна семья?

– У меня есть семья. Брат, сестра и любящие родители. Никакой другой семьи мне не надо.

– Вы гей, мистер Грей?