Т. Браун: Весеннее пробуждение

– Да, – прошептала она. – Да…

Но с языка чуть не сорвалось имя Джонатона.

Ее будто окатили ведром холодной воды. Внезапно нависшее над ней мужское тело вновь стало чужим. В спину упиралась колкая ветка. Что она делает? Как получилось, что ситуация зашла так далеко?

– Нет. Пожалуйста, остановись.

Ровена потянулась, нащупала брошенную ночную сорочку и прижала к груди.

С протяжным стоном Себастьян растянулся рядом. Она слушала его тяжелое дыхание, и глаза защипало от слез. Неужели она безнадежна?

Он прикрыл лицо рукой, и Ровена торопливо натянула сорочку, накинула пеньюар. Себастьян не шевелился. Тогда она сделала глубокий вдох и легонько коснулась его плеча:

– С тобой все хорошо?

– Да.

Себастьян сел. Девушка передала ему рубашку и отвернулась, пока он одевался.

– Только я не понимаю, что сейчас произошло.

– Прости, – покаянно выдавила Ровена. – Не знаю, что на меня нашло. Я просто хотела…

– Стоп! – Себастьян прижал палец к ее губам. – Не вздумай извиняться. Мы зашли слишком далеко, и ты правильно сделала, что остановила это. Следует подождать до свадьбы.

Ровена хотела сказать правду. Признаться, что действительно чувствует к нему влечение, но растеряна. Что до сих пор каждую ночь тоскует о Джонатоне. Но один взгляд на его доброе, искреннее лицо заставил ее крепче сжать губы. Себастьян перенес достаточно сердечной боли, и нечестно умножать ее излишними откровениями.

Впрочем, несмотря на смятение и разочарование в себе, Ровена также ощущала и огромное облегчение. Их недавний поцелуй никак нельзя было назвать просто дружеским, и теперь она точно знала, что когда-нибудь сможет разделить с Себастьяном супружеское ложе… Только не теперь.

Повинуясь порыву, девушка наклонилась и нежно поцеловала его в губы.

– А сейчас, мой дорогой будущий муж, расскажите, как вы собираетесь незаметно доставить меня обратно в дом?

Пруденс Уилкс торопливо поднималась по ступенькам квартиры в Кэмден-Тауне, удивляясь, что так быстро пролетело время. Ей нравилось встречать вернувшегося с работы мужа горячим ужином. Эндрю так выматывался после погрузки тюков, что с трудом держался на ногах. А если на столе не будет приготовленной еды, он, скорее всего, заснет в ожидании.

После поступления в Королевский ветеринарный колледж Эндрю стал работать с удвоенным рвением. Он ничего не говорил, но Пруденс знала, что ему не нравится жить на ее деньги. Эндрю трудился, не жалея себя, чтобы к осени, когда начнутся занятия, молодоженам не пришлось тратить небольшое наследство, оставленное матерью девушки.

Повернув в замке ключ, Пруденс вошла в душную квартиру и сразу же заторопилась к вентилятору – недавно она разорилась на дорогую покупку. Прибор годился только на то, чтобы разгонять по комнате жаркий воздух, но даже небольшой создаваемый им ветерок освежал. Немного. Уходя, Пруденс открыла все окна, но Эндрю не нравилось, когда в его отсутствие она оставляла открытой дверь. А квартира была такой длинной и узкой, что воздух просто не доходил из гостиной до дальней спальни; распахнутые настежь окна не помогали.

Пруденс ходила в сад при церкви Святого Панкратия посидеть с книжкой в тени деревьев. Журчание воды в фонтанах создавало иллюзию прохлады, несмотря на стекающий по спине пот. Во всяком случае, там она чувствовала себя лучше, чем в удушающем зное квартиры. Пруденс старалась не вспоминать о прохладных, просторных комнатах мейфэрского особняка, где прошло ее детство. Та жизнь умерла вместе с сэром Филипом. Сейчас у нее новая жизнь, и, что ни говори, неплохая. Просто совсем иная.

Подойдя к небольшой тумбочке рядом с раковиной, Пруденс положила на нее купленный по дороге кусок льда, завернутый в мешковину. Приподняв угол обертки, она отколола небольшой кусок и кинула в стакан. Затем плотно завернула лед в мешковину и убрала в крошечный ледник. Налила в стакан воды, жадно выпила, налила еще и приступила к готовке. К духовке она сегодня не подойдет ни за что на свете. Остается надеяться, что Эндрю одобрит приобретенные в мясной лавке сосиски с холодным гарниром из свежих помидоров.

За готовкой молодая женщина вспомнила, что в кармане по-прежнему лежит письмо Виктории. Пруденс положила сосиски на сковородку, нарезала помидоры и красиво разложила на тарелке. Вряд ли кто-нибудь назвал бы ее хорошей кухаркой и хозяйкой, но, по крайней мере, она старалась.

Прихватив стакан с холодной водой, Пруденс присела у кухонного стола и распечатала письмо. Пробегая глазами наспех набросанные строчки, она слышала в голове недовольный, торопливый говорок названой сестры.