Пэппер Винтерс - Разрушенные (ЛП)

Я не подходил к близнецам. Я не лгал Зел, когда сказал, что окаменел. Я не был достаточно сильным. Я хотел видеть их, касаться, но держался от них подальше, чтобы защитить.

В момент, когда увидел их, я стал одержим. Любовь, которая была у меня к Кларе, увеличилась, когда мое сердце расширилось для моих детей. Семья, которая никогда не думал, у меня будет.

Я никогда не хотел быть отцом. Я никогда не думал, что это будет в моем будущем. Я не думал, что смогу заботиться о ком-нибудь или узнаю, как любить. Но Клара исцелила меня этим смешным понятием. Она научила меня, какой была моя истинная цель. Она вернула меня назад к жизни, и если бы это зависело только от меня, я бы завел кучу детей.

Я вздохнул, входя в отдельную комнату, где отдыхала Хейзел. Было поздно, и неонатальное крыло больницы затихло.

Кровать Зел освещалась мягким светом. Я остановился рядом с ней, впитывая усталость вокруг ее глаз, ее спутанные волосы, раскиданные по подушке. Она не могла выглядеть более идеально. Она боролась и победила. Она создала две сложные, невероятные маленькие жизни

Ее лоб нахмурился, пока она спала, и я задался вопросом, что происходит за ее маской. Оскар был прав насчет нее. Она была тихой, но было так много того, чего я не знал о ней. Так много того, чем она не делилась. Я не знал, кто отец Клары. Я не знал, как она заработала шрам под глазом.

Я пытался собрать по кусочкам пазл того, какой была ее жизнь до Клары, но понял, что не мог. Она скрывала свое прошлое очень хорошо и сконцентрировала все внимание на будущем.

Я не допытывался, потому что хотел, чтобы она сама рассказала. Но любопытство не покидало меня. Хотя опять же, она не знала достаточно много обо мне. Мы начали эти отношения, пряча, кем на самом деле были, и нашли новые личности друг с другом.

Нашему багажу прошлого не было места. И мне нравилось думать, что ничего из нашего прошлого не имело значения. Если мы будем держать его запечатанным и скрытым, оно в конечном итоге перестанет существовать. Станет просто далеким воспоминанием.

Потянувшись, чтобы коснуться ее бледной щеки, я сглотнул подавляющую любовь.

Ее зеленые глаза открылись. Сначала затуманенные, но в мгновение, когда она узнала меня, ее улыбка засияла любовью. Любовью ко мне. Что я сделал, чтобы заслужить ее?

Она прочистила горло и заерзала, немного поморщившись.

— Ты хочешь подержать их? — ее голос был хриплым в тихом пространстве, наполненном только низкими звуковыми сигналами от мониторов.

Вспышка страха прошлась по моему позвоночнику. Подержать их. Я не мог. Последние несколько месяцев были мучением. День за днем условный рефлекс становился сильнее вместо того, чтобы уменьшаться.

Я надеялся, что чем больше я игнорировал это, оно исчезнет, но было совсем наоборот — это разрывало меня изнутри.

— Нет, я могу любить их на расстоянии. — Я опустил руку, чтобы коснуться ее пальцев, немного напрягаясь, когда ее пальчики крепко переплелись с моими. Знакомые, неуловимые приказы, излучаемые моей рукой, подавали команды причинить ей боль.

— Они твои, Роан. Ты должен держать их. Им нужно видеть своего отца.

Я тяжело сглотнул, посмотрев на близнецов. Малыши были едва видны, закутанные в одеяла. Их не было бы, если бы я не отдал Зел роль моего куратора.

Не проходило и дня, чтобы я не думал о своем чертовски гениальном плане, отдать ей власть надо мной

Если бы я этого не сделал, она бы умерла.

После инцидента в мае у меня было еще два эпизода. Еще два раза, когда она должна была перестать быть равной мне и утвердить свою власть надо мной. Я рассказал ей, как говорить это, какой тон использовать.

— Убери свои гребаные руки от меня, агент Фокс. Отойди немедленно. — Она плакала каждый раз, когда должна была кричать это, но, по крайней мере, оставалась жива. Я не возмущался ее властью надо мной. Это был единственный способ любить ее и не связывать себя двадцать четыре часа семь дней в неделю. Спать в наручниках было достаточно плохо.

— Может, когда они станут старше, dobycha. Не заставляй меня. Не сегодня.

Ее глаза вспыхнули и сила, которую я любил в ней, наполнила ее тело.

— Сегодня, Роан. Это важно.

Я хотел закричать на нее, не давить на меня. Это был единственный момент, где я не хотел ее помощи. Мне нужно было время. Время, чтобы мыслить ясно и молиться Господу, чтобы у меня был контроль. Я глупо наделся, что смогу дождаться, когда близнецы начнут говорить и научить их приказывать мне остановиться.