Я закрыл глаза и образ Колетт, матери Адриана, промелькнул в моем сознании. Злость, сжигавшая меня изнутри после ее смерти, слегка поутихла, и на замену ей пришло смирение. Но изредка, злость все же вскидывала голову.
Было что-то в выражении глаз Селены. Печаль, наверное. Она словно взывала ко мне. Уверен, она даже не поняла, что так отреагировала. Я знаю, что такое боль, обиды и печаль, именно это я почувствовал в ней. Подобное тянется к подобному, и, наверное, именно по этой причине, меня тянуло к ней так сильно.
И ее грудь. Боже ж ты мой, она была идеальна. Я был близок к тому, чтобы толкнуть ее к стене, целовать и прикасаться к ее груди. Я сделал вид, что мне безразлично, когда она заметила как я пялюсь на ее грудь, но в действительности, мой член был невероятно тверд.
Я заставил разум вернуться к моменту с рукопожатием, понимая, что без ледяного душа перед сном не обойтись. Судя по ее лицу, и у стойки администратора, и в моей спальне, я видимо, сам того не ведая, подавал ей некие сигналы. Она застигла меня врасплох, и я был в состоянии опустошения, запутавшись между желанием, влечением к ней и своим прошлым.
Неужели я был заинтригован не столько внешними данными Селены, сколько ее схожестью с Колетт?
Я вытащил телефон из кармана и пролистал список контактов до буквы Ж, затем нажал кнопку вызова.
— Мне нужно, чтобы ты кое-кого проверил для меня, — сказал я, после нескольких слов приветствия.
Я знал, что поступать так подло, но если я собираюсь добиться Селены, а я определенно собираюсь, то сначала нужно раздобыть хотя бы общую информацию.
В этот раз мне необходимо предпринять все меры безопасности. Мой друг, Жиль — владелец охранной фирмы. Он же мой информатор. Я знаю его уже много лет, он для меня как член семьи. Два года назад мне стали приходить смс сообщения в разные дни недели от неизвестного абонента. В основном они содержали флирт, а иногда и очень интимные предложения, но в них никогда не было угроз. Жиль пробовал отследить их, что оказалось далеко не просто. Он полагал, что тот, кто отправлял их, использовал одноразовые телефоны. Несмотря на то, что ему так и не удалось отследить отправителя, я доверял ему безоговорочно.
После звонка, я подошел к кровати и улегся, потирая шею рукой. В данную минуту я был само противоречие. Я не привык к таким ощущениям и мне они совсем не нравились.
Я улечу в Прованс завтра. Расстояние поможет сконцентрироваться на более важных вещах. Я уделил Симпозиуму Искусств, который продлился неделю, все мое время, и у меня накопилась куча дел. Кажется, что теперь в них можно включить одну дерзкую и красивую американку.
Селена
Что-то кололо меня в щеку. Я распахнула глаза и увидела самые обворожительные зеленые глаза, которые можно увидеть на таком милом личике. Из ниоткуда появилась маленькая ручка и отбросила черные кудри со лба.
Мальчишка моргнул.
Потом еще раз.
Я прижала руку к груди, стремясь сдержать зарождавшуюся там боль, стараясь дышать медленно. Глаза начало жечь.
Вот дерьмо! Я почти готова разрыдаться и насмерть перепугать ребенка.
Эта боль когда-нибудь пройдет?
Я глубоко вдохнула, стараясь ослабить боль потери, которая подкрадывалась ко мне всякий раз, когда поблизости оказывался ребенок, особенно такой симпатичный, как этот, что сидел сейчас передо мной.
Мне удалось справиться с собой. Ну, почти.
Мальчик отклонился назад, и, нахмурившись, разглядывал меня. Держу пари, он раздумывал, что я за сумасшедшая тетка.
Я кашлянула и натянула улыбку на лицо.
— Приветик,— сказала я хриплым голосом, надеясь, что не напугала его.
Он продолжал разглядывать меня так, словно мысленно решал сложную математическую задачу. Неожиданно он широко улыбнулся, демонстрируя отсутствие нижних передних зубов.
— Ты девушка моего папы? На тебе папина рубашка. И ты... — он прищурился, словно искал подходящее слово. — Ага! Belle. Красивая.
Он крутанулся на пятках и выбежал из комнаты, зовя отца.
— Папа!
Прежде чем эхо топота маленьких ножек по плиткам стихло, я спустила ноги с кровати и посмотрела вниз на черную шелковую рубашку от пижамы, которую надела, когда проснулась, замерзнув посреди ночи.
А затем до меня вдруг дошло, что за слово кричал мальчик. Папа? Ремингтон Сен-Жермен его отец? Серьезно? Он ну никак не выглядел, как чей-либо папа. Все то немногое в нем, что я видела, его лицо, голос… Мне следует прекратить думать о нем, если я собираюсь спуститься вниз и не умереть от смущения, вспоминая момент, когда меня застукали обнаженной.
Читать дальше