Олег Рой: Двойная жизнь

В ответ с дуба раздался крик Виктора:

– Пацаны, снимите меня, я вам все растолкую, мне все известно про этого урода.

Рашпиль и Мороз посмотрели вверх.

– Ловко он его туда пристроил, – одобрительно усмехнулся Мороз.

– И за дело. Судя по тому, что он здесь говорил, – добавил Костя. – Повиси, тебе полезно, может, мозги в голове появятся. Ведь ты крыса, беспредельщик, хотел чужое ни за что взять. А что нам говорит народная мудрость? На чужой каравай рот не разевай.

– Вот именно! – раздалось из кустов, и на поляну вылетел какой-то небольшой блескучий предмет.

Денис услышал шипение, хлопок, в горле запершило, в глазах все поплыло, он попытался подняться – и повалился прямо на лежащую рядом сумку.

Очнулся он от того, что в бок, которым он раньше опирался на сумку, хоть и не слишком мягкую, но округлую, впивались сосновые шишки или еще что-то столь же некомфортное. Беспорядочно скачущий луч фонарика (а то и не одного) выхватывал из слегка разбавленной лунным светом тьмы то ветку, то дубовый ствол. Откуда фонарик, подумал Воронцов, не было никакого фонарика. Галлюцинации у меня, что ли? И лежать почему так неудобно стало? И голоса еще какие-то – незнакомые.

– Рашпиль, у него ствол!

– Ах ты ж, падла, вон чего захотел, да я ща…

Мат, хруст, треск и прочие жуткие звуки продолжались, как ему показалось, часа три, хотя вряд ли, конечно.

Негромкий, среди прочего, хлопок…

– Ах ты ж, с-с-сука…

Придушенный хрип, еще один хлопок…

И – тишина…

Из нее раздался голос, показавшийся ужасно знакомым:

– Откуда вы тут такие взялись-то? Помощнички…

– Да я ведь думал – Красавчик это. Ну, Алекс Смелый. Должок за ним. А это и не он вовсе.

– К-как – не он? – Голос, показавшийся знакомым – да нет, не показалось, это же Катя, откуда она здесь, точно галлюцинации, – голос как-то странно дрогнул.

– Ну что я, Красавчика не признаю, что ли? На соседних шконках чалились, почитай.

– На шконках? Но… ладно, это все потом. Тебя перевязать нужно, погоди, сейчас принесу.

– Сперва вон того придурка… не, не перевязать, руки бы ему… хоть ремнем моим… а то вскочит, неровен час… борзый.

– Врача… подыхаю… – донесся вдруг из темноты голос Виктора.

– Вы осторожнее только, – тревожно предупредил тот, что говорил про Красавчика. – А ты, урод, не рыпайся, мне до тебя рукой подать, вон башка твоя торчит, а в руке у меня ствол.

– Врача… Помогите…

– А я не сгожусь? – Из темной стены деревьев появилась Ирен с налобным фонариком на голове.

Ирен?

Тут уж Денис окончательно решил, что ему мерещится, и, успев еще подумать, что удар по голове в сочетании с каким-то паралитическим (или черт знает каким, но вырубает здорово) газом – действительно убойная штука, опять провалился в темную пучину беспамятства.

– И вот, понимаешь, лежишь ты, весь облитый лунным сиянием, бледный и прекрасный, а этот урод тебя не то придушить собирается, не то по башке шандарахнуть, не то еще что-то столь же доброе проделать. От висения на дубу он, похоже, от злости окончательно с катушек слетел, тормоза напрочь отказали.

Денис потер гудящий до сих пор лоб:

– Ты сама-то там как оказалась? Я ж тебе русским по белому сказал: не вмешивайся, сиди и жди, если у меня не получится – хватай в охапку Егора и Полину и давайте деру. А ты…

– Ага, на электричке еду, – процитировала Ирен «простоквашинский» мультик. Несмотря на бессонную ночь, она была бодра, как жаворонок. – Все, что ты, заботливый наш, сказал, было, конечно, очень разумно и правильно. Не поспоришь. Но если я не спорю, это вовсе не означает «да, сэр, есть, сэр». А «не вмешиваться» не означает «не наблюдать». Ты сказал «сиди и жди»? Да не вопрос. Но ты же ведь не сказал «сиди на базе и жди», правильно?

– Ах ты, мастер слова, акула пера! – Денис сам не знал, возмущен он или восхищен таким подходом. «Фифти-фифти», должно быть.

– Ото ж! – гордо улыбнулась она. – Формулировки – наше все. Ну я и проследила. Тихонько.

– А почему тебя газом не накрыло?

– Ну я ж не совсем рядом была, там, в кустиках, поодаль. Не достало. Ну и кустики, знаешь, плотненькие такие, так что, когда вас вырубило, я была как огурчик. Мне, правда, реакции не хватило. Когда этот урод на тебя нацелился, я и опомниться не успела, а Катерина его уже веслом по макушке оприходовала.

– Катя? А я, признаться, думал, у меня галлюцинации. Ну я голос ее слышал. А потом твой. И еще кого-то. Но она-то там откуда взялась?