— Сева, подумай, ты с ним чаще встречался, о чем эта история могла быть?.. — Касьяну будто кто-то шепнул на ухо: горячо.
Но друг уныло отнекивался.
— Ты же всех его корешей и девиц знаешь! — пытался воздействовать на товарища Касьян. — Вспомни, кто из них был с ним в последнее время?..
Сева стал вспоминать… Девицы у Генки были всегда, однако ни одна долго не задерживалась.
Авангардисты? Они его обожали — незлой, хлебосольный парень, — ни в грош не ставя как художника. Поэтому ни о соперничестве, ни о зависти речи идти не может.
— Ну хоть кто-нибудь что-то знает? — добивался Касьян.
— Мы с ребятами-художниками вечером посидели, поговорили — никто ничего. А меня что-то гложет, сам не знаю… Уж больно он здоровый был, не хилый, в любом смысле… Ну, ты же знаешь.
На том разговор закончился. Пусто.
Касьян зашел к патологоанатому. Тот подтвердил диагноз: молодой инфаркт. Они случаются в молодом возрасте и часто именно с летальным исходом.
Какая там история произошла с Генкой, с какого она боку — так никто и не узнал.
Выпили на поминках крепко. Все называли Генку гением. Что ж, теперь можно и нужно, даже если ты так не считаешь вовсе.
На поминках были две девицы с заплаканными глазами, но волком друг на друга не смотрели, наоборот — друг дружку поддерживали и вместе рыдали.
Касьян подсел к ним, но ничего толкового не услышал.
Обе художницы, занимались в классе у Пирогова, с обеими он спал, а затем их объединил…
Они не обижались и какое-то время жили втроем. А потом вот сами подружились.
Ни о какой загадочной или необычной истории они не знали, возможно, Геннадий хотел над Севой подшутить, разыграть его. Гена это умел.
Касьян обошел мастерскую; скульптур было мало, почти все свезено в выставочный зал, вернисаж открывался через два дня. За столом говорили, что народу будет — тьма, как никогда у Генки… Пойдут не на его творения — привлечет смерть художника накануне выставки.
Так говорили Генкины товарищи, будучи уже в подпитии и потому откровенно.
На выставку Касьян сразу не попал, закрутился с делом о грабеже с убийством, а когда собрался, выставка уже закрылась.
В первые дни отбою не было от посетителей — как и полагали пьяненькие художники на поминках, а через неделю — один-два человека, да и то какие-нибудь проходящие мимо пенсионеры или бомжи — погреться. Март в российской стороне месяц зимний.
Один раз Касьян забежал в Дом перехватить кофе с вкусными булочками и увидел Зиночку. Она сидела задумчивая, простенькая, в синем свитерке, джинсах, с заколотыми волосами.
Такой она была даже милее, ближе, и Касьян чуть было не подошел к ней, но вовремя одумался. С чего это он полезет со знакомством? А может, она не захочет с ним говорить? Наверняка! У нее явно не то настроение, чтобы выслушивать пошлятину типа «такая красивая и такая грустная»… И вообще, к такой девушке с «малым джентльменским набором» не подъедешь.
Зиночка ушла скоро, и тут же из кухни выглянула Ирина Андреевна, подошла к Касьяну и заговорщически шепнула:
— Нравится вам наша Зиночка?
Он пожал плечами:
— Что-то она сегодня как в воду опущенная…
— С работой у нее не ладится, — вздохнула Ирина, — ей предложили поступить в школу фотомоделей, но у нее на учебу денег не хватит. Надо идти работать, а не валять дурака, считает Зиночка. Она девушка серьезная, несмотря на свою внешность.
Касьян неопределенно хмыкнул. Не очень-то он верил в серьезность этой девицы. Ищет, наверное, богатенького, вот и шастает по всяким шоу. Быть на виду, вот о чем она мечтает! Захотела, нашла бы работу. Хотя бы здесь, в Доме, чем плохо? Ирине помогать! Так ведь не пойдет на кухню…
Но ничего этого он не сказал. А Ирина после его ухода подумала с некоторым разочарованием: странный все же Касьян… Умный, проницательный, интересный, а в личной жизни одни неудачи. И вот, пожалуйста, прекрасная девушка рядом, а он что-то раздумывает, косится… Наверное, оттого, что сыщик, всех и вся подозревает…
Вечером Касьяну позвонил Сева: завтра они собираются в мастерскую забирать Генкины скульптуры (конечно, не монументальные). Папаша его приехал из тьмутаракани и хочет продать все за копейки скопом, ничего в этом не смысля.
— И мастерскую надо освобождать. На приличные помещения очередь, — закончил Сева тоскливо. — Вот мы и решили что-то сохранить.
Очень он переживал смерть друга, больше, чем другие. Ему все казалось, что Генка умер от чьей-то злой руки. Но в этот раз уже ни о чем не просил.
Читать дальше