Анна Берсенева - Лучшие годы Риты

– Не перепутайте терминалы, – сказал Митя дочке. – Во Франкфурте большой аэропорт.

Та лишь сердито фыркнула. Она не понимала, что происходит, никто ей ничего не желал объяснять, и это ужасно ее сердило. В свои десять лет она считала себя совершенно взрослой, папа сам приучил ее к такой мысли, да и мамина беспомощность доказывала это. И вдруг – отправляет, как багаж какой-то!

Когда Митя вернулся в офис, его уже ожидали новые владельцы фирмы, двое мужчин, о которых можно было сказать только то, что у них глаза убийц. Оказалось, нужен он им уже не затем, чтобы передать дела.

– Вы, Дмитрий Алексеевич, – сказал их сопровождающий, представившийся юристом, – неправильно себя повели, когда вам предлагали разойтись по-хорошему. Теперь по-хорошему уже не получится. Ожидаем от вас компенсации за моральный ущерб.

С этими словами он положил перед Митей листок, на котором были записаны все сведения о его личных счетах и акциях. Значился также адрес квартиры на Рождественском бульваре, номер машины и даже мотоцикла. Месть была бандитская: в сравнении с активами, которые оказались в руках у этих существ, такая мелочь, как квартира, пусть и в дорогом районе, не являлась лакомым куском. Про мотоцикл и вовсе говорить было смешно.

«Кто нас обидит, три дня не проживет, – подумал Митя. – От понятий не отступают. Хорошо, что Маш успел отправить».

Эта мысль пришла ему в голову первой и последней. Обо всем остальном – о мгновенной нищете, о том, что будет делать дальше, – Митя не думал вообще. Деньги, их наличие или отсутствие, перестали задевать его сознание. Что деньги – и главное содержание его недавней жизни, работа, – вызывало теперь лишь отвращение.

Как быстро произошло с ним это разительное преображение!..

Странно, впрочем, было бы думать о будущем, когда сама возможность такового под большим вопросом. Кабинет, в котором они беседуют – бывший его кабинет, – на десятом этаже. Удобно для очередного «самоубийства». Или тихая автокатастрофа дня через три, тоже вариант.

– Так как, Дмитрий Алексеевич? – поторопил юрист. И добавил с издевкой: – Принимаете наше предложение?

– Подавитесь, – ответил он.

– Ну и все, в Москву она возвращаться уже, конечно, не захотела, – сказала Маша.

– Почему – конечно?

Рита смотрела только на дорогу. Снег пересекал ее длинными лентами, вилась поземка. Будто не первое декабря сегодня, а февраль идет к середине.

– Ну а вы бы из Нью-Йорка вернулись? – хмыкнула Маша. И обиженно спросила: – Что вы смеетесь?

– Да так, вспомнила, – сказала Рита. – Когда я после университета в министерстве начинала работать, у нас там разъездной шофер был, Василий Петрович. Крепкий такой, приличный мужчина. Однажды смотрю, у него куртка новая, кожаная, это тогда редкость была. Я мимоходом, в порядке любезности, говорю: какая куртка у вас красивая, Василий Петрович, где купили? А он с такой гордостью отвечает: не купил, Ритуля, а с пьяного снял. Еду, говорит, вечером домой, у обочины пьяный лежит, ну я и снял. А ты бы разве не сняла? – спрашивает. – Рита включила посильнее обогрев и сказала, помолчав: – Думаешь, я здесь потому, что мне деваться некуда?

– Не думаю… – проговорила Маша. И добавила упрямым тоном: – Все равно я после школы в Нью-Йорк вернусь! И не хмыкайте. Я в Колумбийский университет поступлю. Думаете, не смогу?

– Может, и сможешь, – не отрывая взгляда от снежной дороги, ответила Рита. – Только на какие шиши ты собираешься там учиться?

Этого вопроса Маша, кажется, не ожидала. Даже странно – она производила впечатление сообразительной девицы.

– Ну… – замялась она. Но тут же встрепенулась: – А он сказал, где захочу учиться, там и буду! Я в Колумбийском хочу. Мы рядом там жили, в Нижнем Ист-Сайде. Я к универу каждый день гулять ходила. Он у меня до сих пор перед глазами стоит, хотя уже целый год прошел, – уныло вздохнула она.

– А почему ты в Москву вернулась? – поинтересовалась Рита.

– Я вернулась!.. – фыркнула Маша. – Она меня самолетом отправила.

– Мама? – уточнила Рита.

– Ну а кто? Заплатила за сопровождение, и все. В Москве меня бабушка встретила. Как передачку.

– А мама почему в Нью-Йорке осталась?

– Она там не осталась. Они с Джимом в Непал уехали. Он буддист, этномузыка и все такое. Ему в Непале лучше, ну и ей тоже. Она мне предлагала с ними ехать, но…

Маша замолчала. В дополнительных объяснениях Рита в общем-то и не нуждалась. И так ей все было понятно в этой истории.