Натали Бизанс - Вершина. Сага «Исповедь». Книга четвёртая

Я стоял на пепелище, сжимая в руке ожерелье любимой, до тех пор, пока оно не рассыпалось, но никто не посмел подобрать дорогие жемчужины. У подобных сокровищ – недобрая судьба.

К рассвету мы окружили замок, в котором томилась в неволе моя загубленная половина. Сердце рвалось из груди и не было ему успокоения.

Ворваться в замок сразу не удалось. Кто-то сообщил о нашем приближении. Они укрепили оборону. Навесной мост поднят, ворота заперты. Крепостная стена хорошо защищена со всех сторон, пушки наготове. Дождавшись повозок, наша армия разбила лагерь на безопасном расстоянии.

Несколько тысяч человек устраивали свой быт в походных условиях. Многим не привыкать, бывалые воины знали все тяготы армейской жизни и относились к предстоящей битве скорее как к развлечению от скуки.

Пока прощупывали слабые места противника, приходилось ждать. Время будто перестало идти вперёд, испытывая наше терпение.

Мы сидели у костра с отцом и Джованни. Я пошевеливал шипящие брёвна и смотрел как солнце спускается по небосводу к горизонту, цепляясь за шпили башен.

– Не знаю, как насчёт численного превосходства, но люди у нас опытные, знают толк в военном ремесле. Чего только наёмники стоят! У меня от них у самого мороз по коже.

– Я не об этом, – Джованни посмотрел на Деметрио, а после на меня, словно раздумывая, говорить или нет, – на твоём месте я бы объяснил сыну поведение Романьези. Парень должен знать о том, за что пострадал.

Деметрио вздохнул, говорить ему на эту тему явно не хотелось, но зажатый в угол словами Борелли, он уже не смог отступить.

– Моя вина. Когда-то давно, Эрнесто, когда я был так же, как ты, молод и горяч, довелось мне влюбиться в одну красотку – жену нашего врага. У нас начался бурный роман. Граф Романьези был тогда на войне, а я уже возвращался с похода и остановился со своими людьми переночевать в их имении, с доброго согласия хозяйки. С первого же взгляда между нами вспыхнула страсть. Так одна ночь превратилась в неделю. Муж Розенны был ей не мил. Жаждущая любви женщина потеряла рассудок и не желала меня отпускать, более того, намеревалась сбежать от супруга. Но он внезапно возвратился, когда мы ещё нежились на их брачном ложе. С огромным трудом мне всё же удалось бежать. Наша связь, конечно, открылась, кто-то из домашних донёс хозяину об измене. В ту же ночь Розенна, как говорят, покончила с собой, бросившись в колодец замка. А возможно, её туда сбросил ревнивый рогоносец. Теперь уже правды никто не узнает. С тех пор кровная вражда тянется между нашими семьями. Когда ты был маленьким, мы уже вступали в открытый конфликт. Мне не удалось взять крепость, но осада их истощила. В результате переговоров, Романьези пошёл на попятную, признав своё поражение, выплатил мне унизительную для него компенсацию, покрыв все военные затраты.

– Но ведь по сути, это ты причинил ему зло!

– Правда проста: кто сильнее и богаче, тот и прав. Но, видимо, старый болван не успокоился и вынашивал план мести, ожидая удобного случая, пока он не предоставился ему…

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом?

– Потому что считал эту тему закрытой, счёт оплаченным. К тому же, с тобой и без того всегда хватало хлопот! Вспомни, сколько глупостей ты сам натворил! А если б ещё знал о моих предосудительных шалостях, ещё бы попрекал меня ими.

– Я же говорил тебе, Эрнесто, Деметрио – славный мужчина! И не одну вершину в жизни покорил! – Довольный другом Джованни поправил свои длинные усы, но увидев мой взгляд, осёкся.

– Ради всеобщего успокоения, могу сказать, в ту пору я был ещё не женат на твоей матери. Она появилась немного позже, меня женили, как заведено, без моего на то особого желания.

– Зато я – женился по любви!

Они оба опустили глаза, не желая говорить об этом.

– Что же вы молчите, словно воды в рот набрали! Патриция ещё жива!

– Не жена она тебе более, – ледяным тоном, не терпящим возражений, произнёс Деметрио.

– Что ж, и её теперь в колодец, или лучше, в монастырь? – я сам начал разговор, которого все избегали. – А в чём её преступление, в том, что негодяи воспользовались её беззащитностью? Или в том, что её никчёмный муж не смог постоять за её честь?

– Эрнесто, успокойся, дорогой! – Борелли положил мне на плечо ладонь, которую я тут же сбросил. – Ты ещё молод, женщин на свете много…

– Я люблю её одну, она – моя! Мне всё равно, что с ней произошло. Пока сердце Патриции бьётся, я буду с ней, хотите вы этого или нет! – слёзы предательски застилали мне глаза, оставалось только уйти.