Игорь Поляков - Страна теней

К бревнам в очередной раз подбежал Ыш, обнюхал и сел у ног Семена.

– Ну, Ыш, а ты что думаешь по этому поводу?

Ыш поднял морду, втянул носом воздух и коротко гавкнул.

– Согласен, пахнет приятно, – улыбнулся Семен.

– Что, прямо сейчас будешь сруб собирать? – спросила Вера.

– Не весь. Сначала первые пару рядов соберу. Затем перетаскаю бревна под навес и продолжу копать. Мне надо сначала хотя бы на полтора метра вглубь уйти, чтобы потом установить первую часть сруба, который будет под действием своей тяжести сам вниз опускаться.

Вера кивнула, повернулась и ушла в дом.

– Ну, что, Ыш, будешь мне помогать?

Пес переместил тело в лежачее состояние и положил морду на передние лапы.

– Ладно, – кивнул Семен, – я рад хотя бы тому, что ты рядом со мной.

До обеда Семен почти полностью сложил основу сруба, аккуратно вгоняя края бревен в пазы. Где нужно, он использовал деревянный молоток, старясь максимально бережно относиться к дереву. Он помнил, как в детстве отец говорил ему, что дерево любит ласку, что с ним надо работать осторожно. «В отличие от человека, после смерти из дерева не уходит душа. Она остается внутри ствола, и именно это определяет вечность дерева. Когда дерево разрушается, тогда только умирает душа. Ну, или если человек, который работает со срубленным деревом, безалаберно относится к нему. Тогда человек повинен в том, что душа дерева умирает раньше времени».

За столом, когда они с Верой кушали суп, Семен молчал. В последнее время их совместные приемы пищи так и проходили: Вера подавал на стол, они молча ели, и затем возвращались к своим повседневным трудам. Вначале Семена это сильно напрягало, он пытался что-то рассказывать, или спрашивать жену, но быстро понял, что его слова никто не слышит, а на вопросы никто не хочет отвечать. Впрочем, иногда Вера невозмутимо говорила, что когда кушает, говорить она не может.

В любом случае, прием пищи в тишине стал правилом, и это заставляло Семена складывать еду в рот и жевать быстро, чтобы встать из стола, и нарушить тишину любым звуком.

– Что у нас для Ыша? – спросил он, глядя на сосредоточенное лицо Веры, которая не съела еще и половины порции.

Вера показала рукой на кастрюлю, стоящую на полу.

Во дворе Ыш спокойно подошел к своей миске, негромко рыкнул, словно поблагодарив, и стал есть.

– Не за что, Ыш, – улыбнулся Семен, потрепал пса по шкуре, и посмотрел на колодец. Квадратная дырка в земле. Если он сегодня выкопает еще немного вниз, то послезавтра, когда вернется с консультативного приема, он сможет установить основу сруба на место.

Семен улыбнулся, потер ладони и пошел к раскопу. Посмотрел сверху, и понял, что пора использовать лестницу, чтобы спускаться и, главное, подниматься из колодца. Подтащил её, и, спустившись вниз, принялся за дело.

Он копал, выбрасывая землю из ямы на расстеленную мешковину, и думал. О том, что они с Верой давно не разговаривали. Так, чтобы рассказать, что тревожит, или что вызывает беспокойство. Или поделиться радостью. Они в последний год практически ни разу не говорили по душам. И вот это больше всего беспокоило Семена. Он вспомнил, как в первый год совместной жизни Вера каждый вечер с удовольствием и подробно рассказывала обо всем, что произошло за день, – на работе, в магазине, на рынке, в автобусе, на улице. Он слушал, комментировал словами или жестами, добавлял свои эмоции, – эти вечерние диалоги сближали больше, чем долгие годы жизни. Так он думал тогда.

Когда Вера закрылась в себе, и перестала делиться с ним своими переживаниями и эмоциями, он полагал, что всё это временно. Пройдет несколько недель или месяцев, и их совместная жизнь вернется на привычные рельсы. Этого не произошло, и Семен в очередной раз вспомнил то, что разделило их жизнь на «до» и «после».

Почувствовав боль в уставших мышцах, он оперся на лопату и задумчиво осмотрел яму. Внезапно возникшая мысль, что пока его колодец больше смахивает на могилу, пусть квадратную и нестандартную, еще больше загнала сознание в грусть. Семен созерцал ровные края ямы, вдыхал запах свежей земли, чувствовал тепло солнца, – за кажущимся благополучием его жизни скрывалась бездонная пропасть, заглядывать в которую у него не было никакого желания. Проще отогнать грустные мысли прочь и продолжать работать.

Может, именно для этого он и затеял копание колодца – чтобы обмануть самого себя? Создать себе занятие, которое позволит отвлечься от странно неразрешимой проблемы, которая разрушает его жизнь. Приходя домой, прятаться от самого себя в колодце.