Максим Мажорин - Непобедимая любовь. Оковы сердца

Однажды моя двоюродная сестра заболела, и ей пришлось посетить одного опытного умного психолога. Во время беседы психолог, посмотрев в глаза моей сестры, сказал: « Бывает, что иногда люди болеют, потому, что не умеют любить. Через свои болезни они учатся смирению и учатся любить!» Моя сестра долго размышляла, что же все такие означает словосочетание «учатся смирению и любви». Она была не терпеливой и не боялась никогда никого обидеть. Для нее не существовало запретов и указов. Покупая вещи в магазине, она могла при любой ситуации высказать продавцу все, что ей вздумается, совершенно не заботясь, что при этом чувствует человек. Моя сестра была, практически, всегда чем-то недовольна, была очень обидчивой и как огонь разжигала каждую маленькую ссору.

Однажды, когда она сидела в кругу своих друзей и хвалилась перед ними, как она в ссоре обижает других людей, ее друзья ответили ей: «А мы с Алексеем, вообще, никогда не ссоримся и не обижаем друг друга». Моя сестра, прищурив глаза и закурив сигарету, ухмыльнувшись, сказала в ответ: «Какие-то вы скучные». Откровенно сказать, исследовав свою сестру, стало понятно, что она подражает практически всем отрицательным поступкам и привычкам. Когда она видела людей с различными физическими отклонениями, в развитии рук, ног или всего тела, она делала брезгливое лицо и говорила: «Какие они ужасные и противные. Терпеть их не могу!» Моя сестра многие вещи просто не понимала, но а многие вещи от себя отвергала. Она очень любила раздавать всем свои советы, и почему то была уверенна, что они являются всегда правильными. Любила учить людей как им следует жить, считая почему-то, что другие взрослые люди живут как то не правильно. Но люди, которые понимали жизнь лучше, чем она, слушая ее советы и рекомендации, часто говорили в своих мыслях: «Какая глупенькая девочка. Не понимает что говорит!»

Психолог, к которому она обращалась, так и не смог ей помочь, потому что та женщина – психолог, не знала как научить ее любить. Она просто не знала, каким образом можно было достучаться до моей упрямой, духовно слепой, напыщенной, психованной сестры. Моя сестра ожидала от психолога волшебной пилюли, которая должна была исцелить ее, но вот склонить свое ухо к советам опытного психолога она не могла по причине своей не взрослости, внутренней неопытности, пустоты и по причине не правильной психологической установки на жизнь.

Когда моя сестра вышла из больницы и увидела, как одна из мам на улице нежно обнимает своего сына, она подумала: «Ой! Дети! Как же с ними невыносимо. Да и что она его все обнимает да и обнимает. Вырастет потом никчемным человеком».

Несколько лет назад, когда мы шли с сестрой по улице, и я помогла одной старенькой бабушке подняться с сумками по лестнице, моя сестра сильно устыдилась этого, и на несколько шагов отошла от меня, сделав при этом вид, что она как будто бы не знакома со мной. С того момента прошло несколько лет, но ничего не изменилась. Катя, так зовут мою сестру, по-прежнему стыдиться добра и совсем не стыдится глупой гордости, безумного гнева, жестокости, крайней аморальности и самых низких обид. Когда моя сестра обижает какого-нибудь человека, она чувствует наслаждение. Это наслаждение похоже на наслаждение при приеме самой вкусной пищи на свете. Сейчас моя сестра больна и очень хочет исцелиться от своей болезни. Она очень сильно страдает. Быть может болезнь сможет изменить мою сестру. Ведь еще сильнее страдали обиженные ей люди. Два года назад Катя заболела гриппом, который дал осложнения, в результате чего она промучилась около трех месяцев. После болезни с Катей можно было приятно общаться примерно около месяца. После болезни она становилась совсем другим человеком. Но через некоторое время она вновь возвращалась в свое прежнее злобное, раздражительное, гордое, обидчивое состояние. А еще год назад ее очень сильно покусала одна злая собака. И моя сестра снова стала немного спокойней, милосердней, безобидней и приятной для общения девушкой. Но после того, как она снова поправилась и стала ходить на работу, она вернулась в свое прежнее, озлобленное раздраженное психованное состояние. Ее изменение происходило прямо у меня на глазах. Каждый вечер она приходила с работы совсем другая. Наверное не случайно получалось так, что на работе ей приходилось общаться с людьми, которые не любили добро и любовь. Соответственно не имея в себе любви, через некоторое время после общения с ними, моя сестра становилась такая же, как и они. Лишь временные страдания могли приостановить ее гнев, сварливость и гордость. Плюс ко всему, моя сестра не имела в себе ни какого терпения. Чем-то она напоминала мне моего отца, который однажды взял Артема с собой, чтобы построить гараж. Через некоторое время, Артем попросил отца положить небольшой участок стены самостоятельно. Отец позволил Артему сделать это. Когда Артем положил первый кирпич, а затем другой, наш отец начал раздражаться и сильно злиться, так как у Артема это не очень хорошо получалось. Отец начал ругать его, и недопустимо оскорблять, а потом, в конце концов, он сказал ему: «Какой же ты у меня бестолковый!» Он выхватил из рук Артема строительный мастерок, снял криво положенные кирпичи, которые положил Артем и, посмотрев на Артема косым озлобленным взглядом, помотав головой, сказал: «Дай сюда мастерок, отойди и не лезь больше! Руки у тебя растут неизвестно, из какого места. Неужели не видно, что кирпичи не ровно лежат. Совсем слепой.» Артем, увидев разгневанного отца, сделал пару шагов назад и, зацепившись пяткой о кирпичи, упал на землю спиной и ударился головой о землю. К счастью земля оказалась не очень жесткой и головная боль, полученная в результате удара, прошла через несколько минут. Когда Артем упал на землю он и представить себе не мог, что в двух сантиметрах от его головы, торчал металлический штырь. Наш отец посмотрев на Артема и на торчащий штырь раздраженно сказал: «Ц-ц-ц! Смотри куда пятишься. Совсем уже!» Конечно же наш отец и не думал о безопасности своего сына, не говоря уже о любви к нему. Я помню как в детстве отец бил Артема. Не могу сказать, что эти избиения были безжалостными необходимыми для воспитания наказаниями. Скорее это было похоже на безумное вымещение своего гнева. Потому что, когда наказывают своих детей, их не бьют рукой со всей силы по затылку, закусывая нижнюю губу от психического садистского наслаждения, в результате чего после таких ударов по затылку дети видят в своей голове искры или отлетают в сторону и ударяются о что ни будь своими, пока еще не взрослыми, телами. Что и случилось однажды с Артемом, в результате чего у него остался на затылке небольшой шрам, за который его в школе обидно дразнили копилкой.