Екатерина Неволина - Геометрия любви

Выпалив все это одним духом (ой, переигрываю! Особенно с именем! Зачем?..), я осторожно взглянула на Кира. И тут же снова уставилась на противоположную стенку: похоже, мне опять удалось произвести на него впечатление.

– Да ладно, каждый имеет право на собственные вкусы. – Надо отдать ему должное, Кирилл быстро справился с шоком, и голос его звучал абсолютно нормально. – Я тоже эти группы уважаю. А еще Цоя. Ну и других.

«Цоя. Послушать», – мысленно взяла я на заметку.

– Ладно, мне пора возвращаться в зал, – добавил он после короткой паузы. – А ты необычная девушка. С тобой интересно поговорить. И полезно, наверное. Может, пересечемся как-нибудь в кафе?

Ниточка, на которой висело мое сердце, и так была давно перетянута, а теперь от его слов и вовсе оборвалась. Сердце с зубодробительным грохотом рухнуло прямиком в пятки.

Густая тьма, окутавшая мой разум, едва не заставила меня ответить: «да». Но, к счастью, пока я приходила в себя (а Кирилл терпеливо ждал), в ней забрезжил свет, озаривший таинственно-скорбное Дашино лицо и смеющуюся Аню из одиннадцатого «Б». Словно софиты прошлись по галерее лиц всех девушек, которых я когда-либо видела рядом с Киром. Блондинки, брюнетки, шатенки и рыженькие, казавшиеся мне симпатичными. Глядя на них, я всегда думала: «И что вообще в них общего?» Совершенно не похожие. Но объединяло их одно: недолговечность. Аню всегда сменяла Саша, Сашу – Даша и так далее. Вечный круговорот. Бесконечность, возведенная в квадрат.

«А оно тебе надо? – спросила я себя. – Нет? Так бегом возвращайся к своим уютным домашним тапочкам, милому Интернету и нечастым телефонным звонкам. Ко всему тому, к чему ты привыкла и что составляет твою жизнь. Это хорошо, правильно и стабильно. Это главное».

– Извини, мне это не кажется хорошей идеей, – произнес кто-то моими губами. – К тому же уже скоро конец четверти, мне надо заниматься. – Похоже, отговариваться уроками скоро войдет у меня в привычку.

Интересно, что я придумаю, когда закончу школу и институт?..

Лицо Кирилла окаменело.

– Все понял. Извини, что побеспокоил.

Он ушел. А ко мне подскочила Таня.

– Ну ты и тихушница, Полякова! – закричала она на весь коридор, к счастью, еще безлюдный. – Ты общаешься с Киром! И молчишь! Ну давай, рассказывай, что у вас!

– Ни-че-го, – произнесла я раздельно. – Не было, нет и не будет.

– Аааа… Что-то случилось? У тебя такое лицо…

Мне сейчас было не до подруги, а ее участие раздражало, как нудное гудение комара над ухом, когда думаешь: «Ну кусай же, только дай заснуть».

– Голова заболела. От громкой музыки, – мстительно добавила я, глядя в сторону зала, откуда доносились гитарные переборы, барабанная дробь и мучительно знакомый голос.

– Хочешь, пойдем домой? – предложила Таня.

– Я пойду, а ты оставайся. – Я сделала королевский жест. – Дискотека еще не началась. Уверена, Данила расстроится, если ты не придешь.

Данила Осокин – парень из нашего класса, между ним и Танькой явно завязываются отношения. Правда, медленно. Иногда мне кажется, что причина этого во мне, вернее, в том, что Таня, верная дружбе, ходит со мной из школы и обратно, а к тому же еще тусуется рядом на всех переменках, нехотя создавая из меня естественное препятствие любым отношениям, выходящим за рамки: «Привет, как жизнь».

– Ты считаешь? – Подруга слегка покраснела, тут же переключившись на личное. Ну что же, мы все по натуре эгоисты.

– Говорю же: уверена. Иди, а я домой.

И все же она проводила меня до раздевалки и вырвала обещание, что я приду на дискотеку, если вдруг (ага!) почувствую себя лучше.

Я вернулась домой, сожалея о том, что мама – домохозяйка и по приходе мне придется пережить еще один допрос. Так и случилось.

– Ты почему так рано? – спросила мама, едва я появилась в прихожей.

– Так, надоело, – ответила я, делая вид, что усердно счищаю с ботинок налипший снег.

– И на дискотеку не пошла… Ну разве так можно, горе ты мое! – мама приобняла меня за плечи.

– Все в порядке. Зато не пью и не курю, – ответила я, осторожно высвобождаясь.

Интересно все у мам: если курит и не делает уроки – плохо. Если делает уроки и сидит дома – тоже нехорошо. При таком подходе угодить им совершенно невозможно.

– Есть будешь? – спросила мама, когда я, наконец, сняла ботинки и освободилась от зимней куртки.

– Нет, пока не голодная.

Я прошла в свою комнату и легла на кровать.

На душе было пусто и уныло, как в краеведческом музее, куда нас как-то возили на экскурсию.