Лора Браун - Геометрия любви - Банальный треугольник

— Замуж? Да никогда! — Тибби гордо вскинула голову и с вызовом взглянула на Питера. — Ты хочешь, чтобы я занялась благотворительностью? Кто-то полгодика поиграет в любовь, испробует свои актерские данные восхищенного принца-обожателя и получит за это в пожизненное обеспечение горячие ужины, выглаженные рубашки и кучу наследников? Ни за что!

Однако, расписывая блага семейной жизни, которые должны были свалиться на голову потенциальному супругу, Тибби сильно преувеличивала собственные достоинства. Свое пристрастие к фаст-фуду, супам из пакетиков и услугам прачечных эта особа объясняла исключительно нехваткой времени. Еще бы, ну откуда же ему взяться у вечно занятой интеллектуалки! Может быть, именно потому, что приготовление блюда, сложнее яичницы, создавало непреодолимые трудности, парочка и обедала сейчас в «Макдоналдсе».

Питер, честно говоря, не ожидал такой бури в ответ на вполне невинный вопрос. Он не покушался ни на чью свободу и независимость. Он просто поинтересовался отношением к браку. Пит знал эту рыжеволосую красавицу уже лет десять, и вопрос его был скорее риторическим.

— Мисс Торнфилд, остыньте! У меня есть более интересное предложение, — загадочно объявил Пит и выдержал эффектную паузу. — Не хотела бы ты провести каникулы в Европе? Скажем, в Англии. Решится ли моя благородная леди последовать со мной — заметь, даже не «за мной» — к бриттам? В страну туманного Альбиона, привидений, ее величества и правостороннего движения?

По мере того как Питер говорил, выразительное лицо его подруги по колледжу менялось: удивление, недоверие, ирония и глубокое сомнение теперь были написаны на нем.

Тибби улыбнулась:

— Но, Пит…

С одной стороны, нелегко решиться на столь далекое путешествие. С другой — увидеть мир все-таки хотелось. Как все теперь знают, замуж она не собирается (никогда и ни за что!). Но почему бы не провести пару недель в Европе с бывшим одноклассником? Так что ссылок на «плохую идею» в этот раз Питер не услышал. Как не услышал, впрочем, и утвердительного ответа. И единственное, что услышал мистер Роули, было: «Я подумаю, хорошо?»

Впрочем, он и это посчитал успехом.

Тибби всегда хотелось жить отдельно от родителей, она жаждала самостоятельности, независимости и свободы. Торнфилдам-старшим пришлось смириться. Да, район не то чтобы очень приличный, но зато недорогой. Хозяйка, миссис Шекли, не требовала особенной чистоты и порядка. Главное достоинство скромного жилья заключалось в том, что домовладелица не досаждала жильцам своей персоной и появлялась в их поле зрения пару раз в году, мигрируя от одного своего чада к другому. Зато это был свой угол, свое убежище от всех невзгод и волнений. А они в жизни Тибби в последнее время случались все чаще и чаще.

…Когда равновесие в душе нарушено — многие из нас инстинктивно стремятся в родной уголок, свою нору, где никто не помешает душевному маятнику успокоиться и затихнуть. Хотя может ли он замереть в сердце человека? Достаточно легчайшего прикосновения к чувствительной, важной струне — и он раскачивается вновь: сильно, слабее, слабее… Притих. И снова — слово, жест, взгляд — и вечное движение.

Тибби любила тишину. Конечно, в городской квартире это понятие относительное. Вот и сейчас под окнами слышны машины, что-то глухо гудит в трубах в ванной, а в квартире выше этажом выясняют отношения соседи. Она слышит их не совсем приличный перечень претензий друг к другу почти каждый день. «И вот это святость брака… Приятно, ничего не скажешь, так ненавидеть друг друга днем, а вечером прыгать в одну постель».

Тибби поморщилась: ну сколько можно прислушиваться, критиковать соседей, — и направилась в ванную. Горячий душ с ароматическим молочком — это то, что ей сейчас нужно. В этот момент раздался противный визг телефона.

— Алло? — сказала Тибби в трубку с таким раздражением, словно телефон был виноват во всем на свете. В трубке что-то ответили. Лицо вдруг резко побелело, потом на щеках обозначились два ярко-розовых пятна, которые поползли к ушам, заливая краской все лицо.

— Н-нет… Зря ты надеялся… Я тебе все уже сказала… Повторить? Не-на-ви-жу!..

Тибби разрыдалась чуть раньше, чем бросила трубку. Вероятно, там услышали громкий всхлип… Ей все равно, все равно, все равно… Пусть он думает что хочет!

В маленькой пустой квартирке на Леонард-стрит плакала сама покоренная и оскорбленная гордость. И, словно пытаясь успокоиться, худенькое тело тихонько раскачивалось взад-вперед. Так качался маятник в ее сердце — глухо, сильно, причиняя боль. Слезы стекали по щекам, по носу, чуть задерживались на его кончике и срывались вниз — вместе с маленькой частичкой израненной души.