Людмила Ржевская - Я, Катя, Сашка и дочь комбата

Мы остолбенели, Сашка как открыл рот, так и замер, я закашлялся и пробормотал:

– Так, ни к кому, просто гуляем.

– Ну, смотрите у меня. Будет хоть одна жалоба, в ледник посажу дней на пять.

Ледником у нас называлось место, куда провинившихся погранцов отправляли для отсидки наказания. Это была неотапливаемая халабуда размером три на три метра. Зимой там точно можно было закоченеть, но в зиму туда еще никто не попадал.

Командир ушел, а у нас настроение совсем испортилось: ну вот, теперь и в поселок не очень-то походишь. А не дай бог, Катерина или Михей расскажут полковнику, кто к ним в гости повадился. Но в следующее наше увольнение мы опять с Сашкой были в доме у Михея. Книги принесли отдать – всё же причина наведаться. Катя нам так и не сказала, кому же все- таки она отдает предпочтение, мне или Сашке, только улыбалась и называла нас сержантиками. Мы снова набрали книг для чтения, я китайских, обучающих чтению и письму, Сашка – фантастики самых разных писателей. За чтением легче переносить неизвестность с Катериной: когда читаешь или занимаешься китайским письмом, меньше думается о другом.

Пришла весна, а затем и лето, и белые маскхалаты мы сменили на зеленые. Ребята из нашего отряда отличались: кто браконьеров китайских ловил, кто заблудившихся шпионов, а мы с Сашкой ни о чем думать не могли, все мысли были только о Кате. В конце июня мы по обычаю пришли в дом к Михею. Катерина собирала чемодан.

– А ты это куда? – в один голос с Сашкой спросили мы.

Она повернулась к нам, улыбнулась и сказала:

– Всё, мальчики, свиданиям нашим пришел конец: послезавтра я должна улетать в Москву, значит, выезжать мне надо сегодня. Вот чайку с вами попью и повезет меня отец до ближайшего вокзала.

Мы с Сашкой так и сели на табуретки, даже не сняв свои бахилы, перепачканные грязью. Не успели открыть рот, чтобы спросить, зачем это тебе лететь в Москву, как в дом вместе с Михеем зашел наш командир. Мне хотелось залезть под стол, Сашка весь побледнел, а потом всё его лицо и шея пошли красными пятнами.

Полковник окинул нас уничтожающим взглядом и произнес слова в растяжку:

– А говоришь, Михей, дочку твою в Москву сопровождать некому. Мне тоже пришел приказ откомандировать вместе с твоей Катериной смышленых бойцов, вот этих двух ухажеров и приставлю охраной к твоей Кате. Не уберегут – головы им уже в Москве снесут и не помилуют.

Мы ничего не могли понять. Катя только усмехнулась и развела руками. А Михей внимательно посмотрел на нас и спросил командира:

– Петрович, а не проворонят-то они Катьку мою? Оба, как телята, в нее влюблены, может, кого поопытнее приставишь?

– Да, кого, Михей? Эти хотя бы грамотные, китайский немного знают, в Москве их поднатаскают. А что в Катерину влюблены, это же хорошо: охранять лучше будут и друг за другом следить, чтобы один на один с Катей кто не остался. Так и решим.

И, повернувшись к нам, полковник гаркнул:

– А ну, сержанты, быстро в отряд и собирать чемоданы, вместе с Катей в Москву полетите, на новую учебу. По дороге охранять ее пуще собственного глаза, это вам ясно?

– Так точно, товарищ командир! Есть собирать чемоданы! – в один голос ответили мы. А каждый из нас про себя подумал: «И почему опять вдвоем нас посылают, и зачем? Почему не одного меня?»

И мы рванули с Сашкой в отряд. И шли быстрым шагом, и бежали рысью, и просто шли, но шесть километров преодолели за полчаса. Собрали чемоданы еще быстрее, сели на кровати и стали думать, зачем нас отправляют из отряда вместе с Катериной в Москву. Но так ничего путного и не смогли придумать. Утром полковник забрал нас и наши личные дела, подвез на своей машине до дома Михея, высадил и на прощанье нам сказал:

– Смотрите у меня!

Вышли Михей с Катериной.

– Ну вот, Михей, вручаю тебе своих орлов. Проводил бы вас до города, да не могу отряд оставить. Теперь ты за них в ответе. В Москве их встретят, не переживай. Вот билеты на самолет, на всех троих. Так что позаботились и об этом.

Мы с Сашкой вытаращили глаза: значит, командир давно знал, что мы ходим к Михею, вернее к Катерине, и давно решил отправить нас в Москву вместе с нею. Но вот вопрос – зачем? И почему нам так ничего и не сказал, я даже матери не успел написать, что улетаю из отряда в Москву. Сам, наверное, потом родителям нашим скажет. А Сашка мне в ухо прошептал: «Специально отправляет нас из отряда от греха подальше». Я только отмахнулся от него. Я был рад, что мы летим вместе с Катериной в Москву, значит, и там я смогу ее видеть и встречаться с нею.