Сандра Браун: Фантазия

– Пенни – самая послушная из всех собак, которые у меня когда-либо были. К тому же обожает ваших детей.

Элизабет, скрестив руки, нервно обхватила себя за плечи.

– Надеюсь, они не слишком досаждают вам? Ведь целыми днями торчат у вас во дворе. Сколько раз я их ругала, не помогает, но…

– Мне это совсем не мешает, напротив, я с удовольствием наблюдаю за их играми.

Интересно, есть у него дети? Если нет, то почему? А если есть, то живут ли они с его бывшей женой? Была ли у него вообще жена? Или, может быть, он тоже вдовец, как она?

Эти вопросы вертелись у Элизабет в голове, но она ни за что не решилась бы их задать. К тому же Мэтт и Миган уже бежали обратно, запыхавшиеся, с горящими глазами и пунцовыми от возбуждения щеками.

– Я оставила Бэйби в доме, чтобы не напугал щенят, – доложила Миган.

– Ну что, пошли? – сказал Тэд, направляясь к стоявшему поодаль гаражу.

Все дома в этом жилом массиве были построены еще в тридцатых годах. Лет десять назад было модно скупать их и подновлять, и Джон с Элизабет, как и многие молодые семьи, поселились здесь.

Дети бежали впереди, обгоняя друг друга, между деревьями на просторных соседних участках земли.

– Будьте осторожны, – напутствовала их мать, – не трогайте щенят. И сразу же возвращайтесь.

– А вы разве не пойдете с нами? – повернулся к ней Тэд.

– Я, о-о, я что, тоже должна идти? – запинаясь, проговорила Элизабет. – То есть вы хотите, чтобы я тоже пошла?

– Конечно. Кто ж может устоять перед искушением поглядеть на новорожденных щенков?

«И какая женщина может устоять перед его взглядом?» – подумала Элизабет.

Тэд протянул ей руку, но она оставила этот жест без внимания, стараясь идти с ним в ногу и незаметно собирая в узел разметавшиеся пряди волос.

Со стороны эта сцена могла показаться весьма странной. Элизабет не успела обуться и шла в одних чулках по влажной и холодной траве. Под ногами хрустели опавшие листья. На прошлой неделе был первый заморозок и начался листопад. Солнце стремительно уходило за горизонт, и на соседние участки уже легли темно-лиловые тени. С большим трудом Элизабет удалось найти тему для разговора.

– Мне нравится, как вы покрасили наличники на окнах и дверях.

– Благодарю. На это ушла уйма времени.

– Да, их у вас великое множество.

– А я так не люблю красить!

– Хорошо еще, что вы купили дом уже после ремонта. – Тэд жил здесь полгода или около того. Элизабет точно не помнила.

– Иначе я не купил бы его.

Они подошли к гаражу. Тэд открыл заднюю дверь и отступил, пропуская остальных. Вся напрягшись, Элизабет протиснулась между ним и дверью и вошла внутрь, при этом ее юбка прилипла к его брюкам, словно не желая с ними расставаться, как набежавшие волны с песчаным берегом.

В гараже царил полумрак, поскольку главная дверь, выходившая на улицу и к подъездной аллее, была закрыта. Помещение освещалось всего одной маломощной электрической лампочкой, висевшей над импровизированным ложем из старых одеял, которое соорудил Тэд для собачьей семьи. Здесь пахло плесенью и мускусом. И Элизабет невольно вспомнила конюшню, плод собственной фантазии.

Несмотря не запрет трогать щенков, потому что это может не понравиться матери, ребятишки опустились на колени и принялись их гладить и ласкать. Элизабет, опасаясь, как бы дети ненароком не придавили какого-нибудь щенка, снова напомнила им об осторожности.

– Не волнуйтесь, все в порядке, – успокоил ее Тэд, легонько взяв за локоть и приглашая пройти вперед.

– Можно подержать одного, мам? Пожалуйста-а-а, – взмолилась Миган.

– Не знаю, – неуверенно произнесла мать. Сеттер выглядел довольно миролюбиво, но суки бывают очень агрессивны, охраняя своих детенышей.

– Вряд ли Пенни станет возражать. Если, конечно, вы будете соблюдать осторожность, – вмешался Тэд.

Очень бережно ребятишки взяли в руки по одному комочку, охая и ахая от восторга. Элизабет сама не заметила, как последовала их примеру. Сосед оказался прав. Разве можно устоять перед таким искушением?

– Да они просто прелесть, не правда ли? – прошептала Элизабет, тоже опускаясь на колени, чтобы рассмотреть их поближе.

Пенни наслаждалась всеобщим вниманием и не проявляла никаких признаков недовольства.

– Хотите взять одного на руки?

Элизабет взглянула на Тэда через ворох старых одеял. Он стоял на одном колене, облокотившись на другое, полусогнутое. Падавший на него сбоку свет единственной лампочки, оставляя в тени часть лица, освещал лишь серебристые пряди волос. При одном взгляде на Тэда можно было сказать, что это человек высоких моральных принципов. На его мужественном и красивом лице сохранились следы пережитого, душевных и физических мук. Такой, как он, зря не полезет в драку, не сочтет для себя унизительным, когда ударят по одной щеке, подставить другую.