Маргарита Южина: Сто кошек

– Леша, садись, – суетилась Елена. – Ариша, ну чего же ты? Развлекай гостя.

– Мам, а можно показать Алексею Свиридову наши фотографии? – спрыгнула со своего стула Ариша и уже тащила к гостю большой альбом. – У меня там косички. Мне мама сама заплетала, да, мам? А теперь у меня нет…Но мама сказала, что они опять отрастут.

– Конечно, отрастут, – бубнил Лешка. – А чего им сделается. Это же косички, растут себе и … и растут.

Лешка листал альбом и, как будто заходил в чужой дом. Вот радостная девочка смеется на руках у совсем молоденькой Елены, девочка, конечно же, Ариша. Только с косичками. Косички тощенькие, как мышиные хвостики, смешные, но Лешке почему-то совсем не было смешно. К горлу подкатил предательский ком, какой уж тут смех.

А девочка листала и листала страницы. Вот она на утреннике, вот она купается…

– Мам! Ты не убрала эту фотографию, я ж тебе говорила! Я же там голенькая! – вознегодовала вдруг юная леди, закрывая тонкими ладошками фотографию.

– А это мой папа, – гордо показала Ариша на мужчину в милицейской форме. – Он всехний защитник. У него медаль есть, да же, мам?

Елена качнула головой.

– А это наша бабушка, – уже звенел голосок девочки над другим фото. – Это она с кошкой Пусей. Пуся такая смешная! Мурчит, а на собак спинку ка-а-ак выгнет, ка-а-а-ак зашипит. Я, когда вырасту, у меня будет домик и много кошек. Сто! Я уже и рисунок нарисовала. Сейчас…

Девочка подошла к альбомам на подоконнике и вытянула лист. На листе был нарисован кривоватый домик и много животных, предположительно, кошек.

– Это я вам дарю, Алексей Свиридов, – торжественно произнесла девочка и покраснела.

Лешка взял листок, но никак не мог придумать, куда его сунуть. Да и сворачивать, наверное, нельзя.

– Надо же, вертел он в руках подарок. – А куда столько кошек-то? Сто? Зачем столько много?

– Сначала их мало будет, но потом ведь котята, – рассуждала Ариша. – Они же кошкины ребенки. Нельзя же их от мамов.

С каждой минутой Лешке было сложнее находиться с этой девочкой рядом. А уж на Елену он и вовсе боялся смотреть.

Только что он стоял на детской горке, размахивая зажигалкой, тыча всем в глаза свою беду, не соображая даже, каким может быть настоящее горе. Эта девочка…Ариша… у нее нет долгов, ее не предавал любимый человек, и она не хочет уходить в тот, другой мир. Но кто ж ее спрашивает. Так случилось. А он… может жить, но только что, так позорно торчал там на этой горке. Твою ж мать, хоть провалиться от стыда.

В двери заглянула медсестра.

– Ариша, нам пора, – чуть виновато проговорила она.

Елена заторопилась.

– Доченька, Леше тоже пора. Мы придем еще, договорились? Я сегодня вечером забегу, а Леша зайдет в другой день, хорошо?

Девочка посмотрела на Лешку:

– Вы придете, да?

– Это… как мама скажет. А так-то…конечно, приду. Обязательно. – решительно кивнул Лешка, пошел к дверям и обернулся. – А знаешь, у меня тоже есть… этот… котенок. Ты, давай, лечись скорее, и мы будем вместе разводить кошек. Я их тоже люблю, кошек.

Не было у него никакого котенка. Но Лешка уже твердо знал – подберет сегодня же какую-нибудь ничейную кошку и пусть живет. У него пусть живет. А если эта Ариша выкарабкается… когда она выкарабкается, он ей обязательно эту кошку покажет.

Они сидели в полупустом кафе, и Елена никак не могла начать разговор. Перед Лешкой стояла тарелка с пельменями, он дико хотел есть, но никак не мог отважиться сунуть в рот первый пельмень. Елена что-то собиралась сказать, он это понимал, поэтому сидел теперь и нервно играл солонкой.

– Ариша – это ваша дочь? – первый нарушил молчание Лешка.

Елена поежилась. Она обеими ладонями держала чашку с кофе и, казалось, не могла согреться.

– Алеша, у нас беда, – посмотрела она ему прямо в глаза. – Алеша, у Ариши лейкемия. Это такое заболевание… рак крови. Для того, чтобы ей выжить, ей нужна пересадка костного мозга. И я подумала… если ты все равно хотел просто так расстаться со своей жизнью, то… может быть, ты нам поможешь?

Солонка с шумом выпрыгнула из рук Лешки. Ну да, он хотел. Потому что дурак был! А теперь… Теперь он все осознал и … Он не хочет умирать! Он хочет жить!

– Погодите, погодите… – опустил голову он и постарался собраться с мыслями. – Так это значит, про красивую смерть… Елена, вы тогда не шутили? Это был не акт спасения самоубийцы? Вы … вы на самом деле решили… меня, значит, убить и взять мой костный мозг?

Елена откинулась на спинку стула и криво усмехнулась: