Валентина Панина - Неугомонное счастье моё…

– Если будешь молчать, подлюка, я тебе прострелю колено! – в ответ какое-то неразборчивое мычание. Другой голос произнёс с хохотком:

– Кривой, ты правда думаешь, что у него получится тебе ответить?

– А пусть попробует промолчать, мне для него пули не жалко.

– Ты с детства дебил или это приобретённое с годами?

– Кабан, чё тебе опять не так?

– Он как тебе ответит с заклеенным ртом, дебил? – тут Васька вскрикнул и снова раздался вопрос:

– Говори, где портфель!

– Я не знаю про какой портфель вы спрашиваете. Дяденьки развяжите руки, мне больно.

– Это ещё не больно, пацан, вот, если ты нам не отдашь портфель, тогда узнаешь, как бывает больно.

Я ухватилась за Славку обеими руками и уткнувшись ему в грудь приглушённо зарыдала, он даже не услышал, а почувствовал, как рыдания меня сотрясают, прижал меня к себе, погладил по спине и прошептал на ухо:

– Алечка, давай мы слёзы оставим на потом, сейчас надо придумать, как пацана выручить.

Я быстро вытерла слёзы рукой и сосредоточилась на мысли о Васькином спасении. Мы медленно продвигались вдоль стены из-за которой раздавались голоса, вдруг я наступила на край кирпича, он перевернулся и посыпались ещё несколько, а один свалился мне на ногу и больно ударил углом, только я захотела заорать от боли, Славка схватился своей ручищей за моё лицо и не только рот мне заткнул, но и нос. Я оторвала его руку от своего лица и зашипела:

– Придурок, дышать-то я должна несмотря на полученное увечье. Убери свои грабли и не распускай.

– Прости, я боялся, что ты закричишь… тихо… слышишь кто-идёт, прячемся!

– Куда?!

– Вон какая-то куча, о которую ты запнулась, быстро за неё!

Только мы определили размеры кучи, обошли её и распластались за ней, как вошёл мужик с фонариком, остановился и стал освещать всё вокруг, потом пошёл вперёд, туда, где мы прятались. Славка придвинулся к проходу и сгруппировался, решив, если тот нас увидит не дать ему опомниться. Так и случилось, мужик поравнялся с нами и как только свет фонаря упал на нас, Славка схватил его за ноги и дёрнул изо всей силы, тот грязно выругался, рухнул, как подкошенный и тут же затих. Я зашептала в тревоге:

– Славка, ты убил его?

– Сейчас посмотрим. – он взял фонарь из руки упавшего и посветил ему в лицо, из-под головы у него уже растекалась лужица крови.

– Твою ж мать… – выругался Славка, забрал у него из другой руки пистолет и выключил фонарь, как оказалось вовремя, потому что следом за ним на шум в нашу сторону двигался ещё один бандит. Он был без фонаря, нам его было хорошо видно на фоне дыры в стене откуда он вошел. Мы постарались потихоньку удалиться с этого места подальше и присели за каким-то железом, может это было когда-то станком, но нам было всё равно, лишь бы нас не увидели. Мужик постоял, покрутил головой во все стороны, потом окликнул:

– Кривой! – ответа не получил и спросил снова, – Кривой, ты где? – и, видимо, что-то почувствовав, стал палить во все стороны.

Мы сидели и не двигались, он пострелял и не поворачиваясь попятился назад, через минуту мы услышали, как хлопнула дверь машины, заработал мотор и машина, видимо, сдав назад, развернулась и унеслась. Мы встали из-за укрытия и включив фонарик стали выбираться отсюда, нам надо было попасть за стену, где был Васька. Выбравшись через тот пролом в стене, что и сбежавший бандит, увидели рядом дверной проём, вошли и в свете фонаря во всей красе пред нами предстал Васька, подвешенный за руки, ноги почти не касались железного монстра непонятного для нас назначения. Я взглянула на него и покачав головой, поинтересовалась:

– Верёвка руки не жмёт, макака?

Он вращал глазами и молчал, видимо ещё не осознав, что пришла помощь. Славка подошёл, постучал по спине и сказал:

– Не вижу радости в лице.

И тут малёк очнулся и завопил:

– Алька, снимите меня отсюда быстрее.

– Славка, будем снимать или пусть повисит, вдруг на пользу пойдёт?

Васька завопил:

– Вы чего?! На какую пользу? Снимайте уже, мне же больно!

– Давай, Аля, снимем его, он и так напуган, а то как бы конфуза с ним не вышло.

– Ладно, снимай, так и быть, пока с него хватит, а там посмотрим.

Славка во время нашего разговора уже забрался на какую-то ступеньку, раскрыл складной нож и придерживая одной рукой Ваську, второй отрезал верёвку. Когда Васькины ноги почувствовали под собой землю, то отказались его держать, он опустился на грязный бетонный пол и заплакал. Мне стало его жаль, и я мысленно обругала себя грязными словами, что издевалась над парнишкой, подошла, обняла его за голову прижала к груди и стала утешать.