Елена Арсеньева - Картина ожидания

© Арсеньева Е., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

– И это все?! – Инспектор уголовного розыска Ерохин закрыл папку и утомленно помассировал веки. – Негусто!

Шаров прикусил губу. Он был новичком в милиции и частицу «не» в оценке своей работы воспринимал как суровое обвинение.

– Может быть, вы сами поговорите с людьми? – нерешительно предложил он. – Вдруг с вами будут откровеннее?

– Хочешь сказать, с тобой скрытничают? – Ерохин прищурился. – Это худо, если участковый не может найти пути к душам людей!

«При чем тут души? – с тоской подумал Шаров. – Мне бы до их глаз добраться. Неужто никто ничего не видел? Ведь не собака пропала, не автомобиль, как в кино, а…»

– Слушай, Шаров, – вдруг доверительно шепнул Ерохин, – я в этом районе нечасто бывал, как-то неважно все это представляю. Ты мне расскажи толком, что там было-то… ну, в этом месте… И вообще, почему ты опись похищенного не составил? Это надо знать, это азы нашей профессии!

– Опись? – Шаров переворошил папку. – Опись была. А, вот она, к другому листку прицепилась. – И, словно извиняясь, пробормотал: – Странно, до чего люди невнимательны. Они все время это перед глазами имели, а начал расспрашивать, что же конкретно пропало, так кто в лес, кто по дрова…

Ерохин взял листок, и лицо его сразу стало тоскливым.

– «Две сопки: одна крутая, горбатая, другая с мягкой покатостью переходит в низкий берег, густо поросший смешанным лесом (лиственница, дуб, береза, липа, бересклет и другие виды кустарниковых), – читал инспектор безжизненным голосом. – Этот берег, плавно изгибаясь, вновь переходит в сопку, также поросшую лесом. Между второй и третьей сопками видна река Обимур. Поскольку уровень воды в реке высокий, левого берега не видно, он затоплен до самых дальних сопок. Над рекой было небо, в воде отражались облака…» Это не опись похищенного, а… а не знаю что! Сопка с мягкой покатостью переходит! – зло передразнил Ерохин и вдруг издал тихий стон: – Господи! Да какому же черту понадобилось это красть?!

Шаров опустил голову. Он не имел понятия, какому черту мог понадобиться участок реки и три сопки, и небо, и облака, да, судя по всему, еще и закатная дорожка на воде: кража произошла между двадцатью и двадцатью одним часом длинного июльского дня.

– Скажи спасибо, что солнце было еще высоко! – с той же страдальческой ноткой произнес Ерохин. – А если бы и оно попало в эту «серую дыру»?!

Шаров, как всякий работник милиции, не страдал отсутствием воображения, а потому тотчас похолодел.

К счастью, солнце в «серую дыру» не попало. Вот и сейчас оно сияло как раз над пустотой, нежданно-негаданно возникшей вчера.

– Может быть, тут что-то связано с космосом? – пробормотал Шаров, стесняясь сам себя и надеясь, что Ерохин не расслышит.

Но тот расслышал.

– Скажи еще, пришельцы! – зло буркнул он. – Бред это, бред!

– Но мы же должны строить какие-то версии, – робко сказал Шаров.

– Версии! Несколько лет назад в одной газете была заметочка – пассажиры одного самолета видели летающую тарелочку. Ну а у той газеты, чтоб ты знал, самый большой тираж в мире. Представляешь, какие всюду пошли версии?! А оказалось, – интимно шепнул Ерохин, – испытывали какую-то установку… Понимаешь?.. Говорят, в той газете потом всех до вахтера поснимали. Может, и тут что-то испытывают?

– А что?

– Какой-нибудь лазерный отражатель, – туманно ответил Ерохин. – Я знаю?! Это по другому ведомству.

– Может, туда сообщить? – осторожно предложил Шаров.

– А, надо им! – отмахнулся Ерохин. – Да и нам… Знаешь ведь, сколько у нас по сельскому райотделу нераскрытых дел! Мы просто задыхаемся. Вот потому тебя и подключили: парень ты молодой, энергичный, перспективный. Словом, так: работай самостоятельно. Я тебе доверяю. Побеседуй еще с народом. Все-таки не колпаки с «Нивы» сняли, не тонну комбикорма с Чернореченского свинокомплекса увели – не может такого быть, чтобы никто ничего не видел!

Ерохин умчался в город, а Шаров опять поднялся на взгорок. Перед его глазами струился Обимур, плыли облака, золотился закат, потом возникала серая пустота, а дальше опять золотился закат, плыли облака и мягко блестели воды Обимура. В затылок Шарову бил горячий июльский ветер, клонились долу травы, машины, взобравшись вверх, быстро переводили дыхание, и эти мгновения тишины были как вопрос.