Евгений Катарский - Формула

Сегодняшняя экспедиция, в которой принял участие и Бельский (играющий тренер), была вполне себе штатной, входила в комплекс мероприятий, но что-то пошло не так, видимо, они угодили в засаду. Да, видимо, математика не так уж и коррелирует с жизнью, остаются, остаются каверны, пустоши. Интересно, где он прокололся? Впрочем, какая сейчас разница? Их перехитрили, так бывает; их перехитрили, и он Сергей Александрович Бельский, академик и лауреат, бизнесмен и меценат, мэтр и светский лев лежит сейчас на снегу, безвольно раскинув руки и запрокинув голову в небо, считает облака. Боже, как глупо? Ерунда! Не глупее жизни! Не глупее судьбы, заплетающей эту самую жизнь в такие иезуитские колосья. И тем не менее. Его ранили в первом же бою! В первом же! Значит, он так и не стал хитрым и прожженным, злым и расчетливым. И что же сейчас этому: радоваться? горевать?

Нет, все-таки глупо! Почему он здесь? Ради чего променял столичный комфорт на возможность умереть? Эти-то ребята, Мамаев и иже с ним, хотя бы знают, за что сражаются, —это их земля, здесь их дома, семьи, могилы и так далее, по списку. А он? он? Странно, он так ни разу и не задумался над этим. Может, традиция? зов крови? —оба его деда сражались, били немца. Нет, тоже не сходится —тогда была агрессия, «Вставай, страна огромная!», коммунистическая идеология. Может, и у него —идеология? Какая-нибудь неосознанная, латентная? Вроде бы нет, —он абсолютно не ориентировался в пестрой чехарде партий и движений, их программ и лозунгов. Может быть, тщеславие? Ерунда, куда уж ему больше славы… Идея русского мира? Вот это уже как-то ближе, но все равно —рыхло, размыто…

Из вязкого тумана его вывел горячий шепот Мамаева.

— Давай сюда… Здесь он…

Бельский повернул голову и увидел подползающего командира. Интересно, с кем это он разговаривает? Ах, да, с Колей! Бельский и позабыть успел, что с ними была еще одна машина. Что это с ним? Никогда не страдал он провалами в памяти! Да, еще одна машина, старенькая, видавшая виды «восьмерка», без крышки багажника, и вся в отметинах от пуль. Незаменимая вещь. Легкая, быстрая, в любой момент готовая превратиться в летучую огневую точку, этакую современную тачанку, —искалеченный багажник служил пулеметным гнездом. В ней и разъезжал этот Коля, правая рука Мамаева, и еще один боец, имени которого Бельский не помнил. Что с памятью?

— Серега, ты как? —расширенные зрачки Мамаева метнулись перед Бельским, пропали. —Потерпи, братишка, мы сейчас… Ни подъехать, ни подойти —бьет, паскуда, прицельно… Давай его сюда… —Это уже Коле? Бельский почувствовал, как его приподнимают, укладывают на какую-то материю. Боль рванулась, он едва сдержал стон. Зачем все это? Ах, да! Чтобы перенести. Зачем? Он ранен…

Провал-воскресение обморока, над ухом —шумное, хриплое дыхание, сквозь него —голос:

— Ждали нас тут, суки… Вон с того подлеска лупят, видишь? Пристреляли здесь все… Дождались нас —и дали. Серега сразу лег, я даже и дернуться не успел.

Это голос Мамаева. Он что, оправдывается, что ли? Вот это зря. Это же война, тут каждый —сам за себя. Тут только Бельский понял, что ему холодно. Он увидел над собой громаду неба, услышал двух человек, почувствовал спиной, сквозь одежду мерзлую бугристость земли.

— Все, приехали! —в голосе Мамаева —удовлетворение, облегчение. —Давай быстрее, а то начнут сейчас из миномета крыть. На счет раз… —Бельский снова увидел близко его лицо, возбужденные, навыкате глаза, услышал горячий, торопливый шепот: —Все, Сережа, будем уезжать. Потерпи еще чуть-чуть, скоро дома будем…

Снова сильные руки поднимают, несут; небо сменяется грязно-серым потолком —салон их микроавтобуса. Мощный корпус «Утеса» сдвинут в сторону, уступая место ему —это почет! самый настоящий почет!

— Так удобно? Лежи, лежи… —они обращаются с ним, как с ребенком. Бельский растянул губы в улыбке, собирая весь свой сарказм. Он уже хотел сказать что-нибудь язвительное этим мальчишкам, этим вчерашним юнцам, под стол пешком ходившим, когда он уже защитил диссертацию, но тут пол под спиной неожиданно вздрогнул, и обрушилась боль, страшная, со всего размаха. Навалилась, захлестнула тьма, он провалился в беспамятство…