Анна Гвидичи - Заложница олигарха

Роскошный особняк со страниц глянцевых журналов. Два полных этажа с высоченными потолками и мансарда. Крыша с башенками, окна из темного дерева и цветная кладка фасадного кирпича. Я вдруг отчетливо поняла, что моя жизнь для хозяина дома не стоит вообще ничего, а амбал в спину подтолкнул.

– Иди уже, не за шкирку же тебя тащить.

Ноги мне не столько связали, сколько стреножили. Длина веревки позволяла сделать маленький шаг. Я шаркнула балеткой по тротуарной плитке и чуть не упала вперед носом.

– Ба-алин! – исковеркал известное ругательство амбал, манерно протянув букву «а». – Вот работка-то! Что ж так все через задницу? Руки свяжи, ноги свяжи… Иди, говорю, я тебе в носильщики не нанимался.

– Надорваться боитесь? – огрызнулась я.

Не знаю зачем. Черт под руку толкнул. Подзатыльник прилетел мгновенно. Так мать в детстве злобу на мне срывала по любому поводу. В ушах зазвенело, голова, будто колоколом стала. Боль прошла быстро, но ярость и обида окрепли. Я обернулась, чтобы посмотреть на амбала.

Типичный браток с толстенной шеей и накаченными ушами. Морда, словно от удара сплюснутая, и нос кривой. Глаза мелкие, глубоко посаженные, а взгляд ну до того свирепый, что у меня окончательно ноги подкосились.

– Поговори мне тут, девка, – прошипел он. – Рога быстро обломаю! А ну, пошла!

Он толкнул меня в плечо, но не слишком сильно. Скорее обозначая направление, чем желая заставить. Правильно, иначе я бы упала и долго потом не смогла встать со связанными руками и ногами. Время себе экономил. Умом я это понимала, но все равно в его поведении упорно чувствовалась странность.

Таксист он ненастоящий, раз на самом деле в особняке работает. Охранник на воротах его, как родного, встретил. Оделся не по погоде, значит, костюм заранее подбирал, а потом не стал менять. И стрелки! Черт, у него были классические черные брюки с аккуратно заглаженными стрелками. Военный! Их, как известно, бывших не бывает. Мой дедушка до самой смерти каждое утро отглаживал себе брюки через марлю, даже когда у нас утюг с паром появился.

Я втянула голову в плечи и пошла вперед. К двум безумным версиям добавилась третья. Меня похитили ФСБ-шники и приволокли в особняк своего ученого, чтобы сдать на опыты. А что? Самое оно! Тут моя никчемность и никому ненужность была в кассу. Пропаду без вести, мать заявление в полицию отнесет, там поищут для вида, а потом благополучно забудут. Чтоб вы все сдохли!

Проковыляла я несколько метров, честно пытаясь двигать ногами быстрее, но перед крыльцом остановилась. Ногу на ступеньку задрать не получилось, веревка не позволяла. Кривоносый за спиной грозно рыкнул и схватил меня поперек живота. В особняк все-таки затащил, открывая свободной рукой двери. Я насчитала три. Две прихожие, в которых я разглядела только ковровое покрытие на полу, и, наконец, гостиная.

Моя фантазия про охотничий дом не оправдалась. Музей это. Нет, никаких пыльных полотен французских импрессионистов, модерна или соцреализма. Исключительно современное искусство, помноженное на абсолютную чистоту и порядок. Да, для деревенской девки я неплохо разбиралась в живописи. Спасибо учительнице ИЗО, просвещала постоянно.

Картины висели везде. Спускались из-под потолка на тонких веревках, расплывались цветными кляксами на белых стенах и бесконечно отвлекали внимание. Что на них изображено, я так и не разглядела. Абстракция. А еще хозяин дома встал с дивана.

Он был под стать своим амбалам. Высокий, крепкий, гладко выбритый. В строгом деловом костюме, как у бизнесмена, и с таким же взглядом. Мне сразу вспомнились волки с Уолл-стрит. Их надменное равнодушие и высокомерие. Он буквально смотрел на меня, как на грязь.

А что такое? Лабораторная мышь оказалась не того окраса? Грудь у меня маленькая? Или рожа недостаточно породистая?

Обладатель запонок на манжетах рубашки медленно склонил голову на бок и хмыкнул.

– Я ожидал… большего.

– Обычная девка, шеф, – недовольно заявил амбал, не выпуская из кулака мой сарафан. Так и держал, чтобы не убежала. Ладно хоть на пол поставил.

– Она и должна быть такой, – холодно возразил хозяин дома и выдержал паузу. – Однако.

Что «однако»? Я занервничала еще больше. Связанные запястья ныли, в промороженном кондиционером помещении голые руки гусиной кожей покрылись. Меня трясло.

– Господин шеф, – выцедила я, не зная, как к нему обращаться. – Если вас что-то не устраивает, то я, может быть, пойду отсюда? В гости к вам не рвалась совершенно. В гробу я вас видела!