Оксана Ткаченко: Любовь с первого лайка. Повесть

Он вывел меня из себя. Я оттолкнула его.

– Да кто вы такой, чтобы указывать мне, когда ходить и где что забывать?

– Меня зовут Вячеслав. Фамилию не могу сказать.

– Ага. Если скрываете фамилию, значит, имеется какая-то тень за плечами. А что же с отчеством?

– Оно вам не нужно.

Я не успела ему ничего ответить. Над нами неожиданно возник вертолёт. И что-то тяжёлое в форме шара полетело на меня. Заворожённая происходящим, я не в состоянии была отскочить в сторону. Сильный удар в плечо прибил меня к земле.

Белый потолок, разделённый на квадратики с изящным орнаментом, казался невероятно высоким. Либо я уменьшилась в размерах, либо я попала в чудесный замок. Третьего не дано. Долго смотреть вверх мне надоело, но поскольку я находилась в горизонтальном положении, выбора, куда ещё бросить взгляд, не имелось. Нестерпимо болел лоб. Давило на глаза, и я была не в состоянии вертеть головой. Хотя дико устала лежать. К двери кто-то приблизился. Однако моё сердце, у которого давным-давно выработалась привычка трястись, словно в электричке, останавливающейся из-за срыва стоп-крана, в этот раз даже не вздрогнуло. Впервые в жизни я вдруг почувствовала, что не хочу бороться, не хочу ничего из себя воображать.

– Доброе утро! – сказал Вячеслав. Он сел на стул, рядом с кроватью. К счастью, он ненадолго загляделся в окно, находившееся напротив него, и я успела обнаружить, что его лицо за эту ночь покрылось щетиной.

Я не желала говорить. Но я должна была выяснить, что случилось.

– Где я?

– В моём доме.

– Ещё добавьте, что я в вашей спальне. Поверю, – разозлилась я. Мне стало неловко. А злость всегда проявляется, когда чего-то боишься.

– Нет. Не в моей. Это комната для гостей, – он наконец-то повернулся ко мне, будто за окном исчезло то, на что он с такой нежностью пару минут назад смотрел.

– Вы ничего не хотите мне сказать?

– Нет.

– Зачем тогда вы пришли сюда?

– Узнать, проснулись ли вы.

– Узнали. Дальше?

– Как плечо?

– Что? – спросила я, и минувший день воскрес во мне очень ярко. Письмо-исповедь, избитая молодым итальянцем мать, умершая бабушка, которую никто не навестил, ночной незнакомец, уводящий в неизвестном направлении, удар сверху… Война ли? Я пошевелила обеими руками, пытаясь вспомнить, где должно быть больно. Боль в левом плече разгорелась. Я сильно зажмурила глаза и прикусила губу. Хотелось закричать, завыть.

– Понятно, – произнёс мужчина и положил свою руку на моё ноющее плечо. – Спокойно. Травма не опасна. Через неделю всё пройдёт.

– Что вам от меня нужно? Только вы – причина номер один в том, что я сейчас так паршиво себя чувствую! – воскликнула я. – Если бы вы вчера не подошли ко мне, ничего бы этого не было. Я бы занималась своими делами. А теперь? Уходите. Ненавижу.

– Как вас зовут? – поинтересовался Вячеслав. Его умиротворённый вид меня бесил. Он, словно не слышал моё отчаяние.

– Знаете, я впервые в жизни столкнулась с таким равнодушным человеком.

– А я с дикаркой.

Я промолчала.

– И вообще это я могу заявить, что вы – причина моих страданий. Вы ведь первой ко мне подошли. Той ночью.

– Я хочу домой, – проговорила я.

– Вечером я отвезу вас домой.

– Я сама в состоянии дойти.

– Нет. Мне лучше знать.

– Ну и наглость, – прошептала я.

Он наклонился к моему уху и тихо сказал:

– Второе счастье.

Я отвернулась. Услышала, как он подошёл к двери. «Сейчас он уйдёт, а я снова останусь наедине со своими ужасными мыслями. И хочу, и не хочу», – промелькнуло в голове, и громко произнесла вслух одно слово:

– Саклетта.

Вячеслав остановился. Улыбка впервые за эти два дня появилась на его лице.

– Я знаю.

Как только он вышел из комнаты, я осторожно встала с кровати. Собственные ощущения мне не нравились, но я знала, что просто обязана покинуть общество этого человека. Однако мои планы были мгновенно нарушены. Голова сильно закружилась, и я, держась за стенку, сползла на пол.

Точно не знаю, сколько времени провела без сознания, только очнувшись, я снова обнаружила себя в постели. «Заботливый», – подумала я. Хотя и не желала получать его заботу. Я не привыкла, чтобы меня жалели, успокаивали. Да, не привыкла. Я не любила само слово «привычка». Я обожала мечтать, и в мечтах иногда представляла, что все беспокоятся обо мне, ждут моих приказов, выполняют любые капризы. Фантазия уносит человека очень далеко, так что порою даже трудно вернуться обратно, в мир тоски. Со мной это случалось часто. Я лежала и одновременно летала. И всё-таки я умела возвращаться в действительность.