Оксана Ткаченко - Любовь с первого лайка. Повесть

И ещё я поняла свою мать, твою бабушку Саклетту. Она видела, за какого мерзавца я выходила замуж, старалась всячески меня остановить. Я не слушала её. Не слышала. Я ждала тебя, и естественно не желала, чтобы ты появилась на свет незаконнорожденной. Фактически я тебя спасла. Но ты не будешь мне за это благодарна. Я знаю. Мне и не столь важно услышать твоё «спасибо». Мне вообще не нужны ничьи слова участия, одобрения поступков. Некоторые люди грезят жить в большом доме. Они просто не понимают, что в большом доме большие проблемы. В маленькой комнате свободе легче разместиться. Ей не надо выбирать лучшие апартаменты.

Моя дорогая дочка, я уверена, что тебя поразит моё странное письмо – монолог отчаявшейся и в то же время непобедимой души. Я и сама удивляюсь, как решилась написать тебе такое. Но у меня к тебе есть просьба. Вот я и подошла к цели своего письма.

Заклинаю тебя! Сходи к бабушке. Навести её в Доме престарелых. Купи ей солёное печенье и крошечные ягодные карамельки. Она всегда их любила. И передай «Привет» от меня. Скажи, что я скоро приеду.

Я застыла на скамье. Рядом валялся конверт. Письмо лежало на моих коленях. Я снова перечитала последнюю фразу. Да, мама действительно зачеркнула фамилию Вирони. Ещё одна любовь в мире разбилась. Порою мне чудилось, что мать там счастлива. Она обманывала меня и успокаивала себя. И я точно не представляла, как она вела себя со своим итальянцем. Слово «избил» меня очень сильно обожгло. Но бабушка… Я задрожала от невозможности вернуться на неделю назад, чтобы её увидеть, чтобы принести ей те гостинцы, о которых упомянула мама. Бумажный лист с некрасивым почерком русской итальянки Веры упал на землю. Осенний ветер небрежно схватил его за руку и потянул за собой. У меня не было сил подняться и догонять его.

– Зачем разбрасываетесь личной информацией? – услышала вопрос. Я не хотела, чтобы кто-либо видел мои слёзы, и потому отвернулась с откровенным безразличием, словно ко мне не имело отношения письмо, гонимое ветром.

– Только не надо притворяться. Возьмите, – решительно произнёс мужчина, сел рядом и положил мамину весточку мне на колени.

Я сидела неподвижно и лишь слегка повернула голову в его сторону. И ахнула. Это был тот самый ночной незнакомец, который сначала нагрубил, а потом отдал мне телефон.

– Вы? – я не сдержалась.

– В чём дело? – он подмигнул.

– Значит, преследуете.

– Нет.

– Что вы здесь делаете?

– Сижу.

– Я вижу. В смысле, почему вы оказались в этом месте и в это время?

– Я всегда оказываюсь в нужное время и в нужном месте.

– Перестаньте болтать штампы.

– Даже в штампах вы не любите правду?

Я спрятала письмо в сумку. Достала зеркальце, но не успела посмотреть в него.

– С макияжем всё в порядке, – сказал мужчина.

– Не ваше дело, – ответила я.

– Конечно, не моё. Удачи! – прошептал он с тем же оттенком в голосе, что и накануне.

Его короткая рыжая куртка зашуршала, когда он медленно пошёл прочь. Ещё никогда мне не было так грустно. Я вспомнила содержание письма и всхлипнула. Спустя минуту незнакомец вернулся.

– Что случилось?

– Я же сказала, что это не ваше дело, – повторила я сквозь слёзы.

– Плевать я хотел на то, что вы сказали. Пойдём отсюда. Здесь холодно, – проговорил он.

Я превратилась в послушную девочку, которая во всём подчиняется своему отцу. Однако я не знала, что такое быть папиной дочкой, поэтому могла лишь предполагать, какая духовная связь существует между родителем и ребёнком. Незнакомец мне годился в отцы. Впрочем, нет. Он не подходил по возрасту моему настоящему папе. Но уверенность в том, что мы – представители разных поколений, поселилась в моём сердце ещё прошлой ночью.

Мы вышли из парка. Я заметила белый автомобиль, и готова была бежать обратно по усыпанным листьями дорожкам. Мужчина, будто прочитал мои мысли и взял за руку. «Господи, что происходит? Почему я попала в такую историю?» – думала я, и чтобы успокоиться начала молиться. Мы прошли мимо машины.

– Куда мы идём? – спросила я.

– Ответить на письмо, – сказал он.

– Мне не надо отвечать на него.

– Неужели?

– Ну, может, и надо. Но не сейчас. И вообще уже поздно, – я прикусила губу.

– Поздно было вчера. Когда жёлтый телефон непонятным образом попал на столик уличной закусочной, – сказал незнакомец.

– Очень даже понятным образом. Я сама его забыла там. Случайно.

– А разве порядочные девушки забывают свои телефоны случайно на улице?