Ольга Маслюкова - Точка опоры

На улицу наконец вышел Семен. Он был в резиновых сапогах на босу ногу, в них же заправил штанины. Ежась и запахивая фуфайку, на которой не было пуговиц, направился к Ивану:

– Скажи, неужели тебе не хочется выпить?

– Почему же не хочется? Когда есть повод и деньги, можно и выпить.

– Смотрю я на тебя и думаю: не похож ты на бездомного. Зарос щетиной, грязный, а вот одежда твоя, видно, была добротная. Пиджачок-то импортный? Я обратил внимание.

– Не знаю, может, и импортный. Мне все равно, лишь бы согревал. Не поверишь, но у меня такое ощущение, будто я родился недавно. Смотрю вокруг и вижу все словно впервые. Ничего не узнаю, ничего не помню. Понимаешь, Семен, прошлого не помню.

– Странно. Совсем ничего?

– Совсем. Хочу вспомнить, но не получается.

– А я все помню. Как меня с работы турнули, а потом из дома выгнали.

– Чего так?

– Пил, прогуливал, жену гонял. Не мог остановиться. Чуть не посадили. Решил не возвращаться туда больше. А то сразу же менты загребут и срок дадут. Словом, скрываюсь.

– А где работал?

– На заводе, слесарем.

– Работа, наверное, хорошая была?

– Да, но шибко выпить любил. Я и сейчас не прочь бутылочку оприходовать, да только финансы, увы, поют романсы. Как появятся деньги, сразу же куплю.

Семен звучно проглотил слюну, представляя, как опрокинул бы стаканчик.

– Работа моя точности требует. А я как запью, несколько дней не могу остановиться. И кто ж будет держать слесаря с трясущимися руками? Вот и пошли прогулы. В общем, выгнали по статье. Дома скандалы начались. Вся жизнь наперекосяк… А из армии таким бравым парнем вернулся!

Семен даже выпрямился, расправил плечи, показывая, каким молодцом был.

– Ты смотришь на меня и, наверно, думаешь, что я уже старый.

– Лет сорок, наверное,…

– Ну вот, а мне и тридцати нет. Двадцать девять.

– Да ты что? – удивился Иван. – Так почему пить не бросишь?

– Не могу. Сколько раз давал слово и себе, и жене. Но… не могу, – с горечью выдохнул Семен. – Выпью и мне хорошо. Никаких проблем! А тебе-то сколько годков?

– Мне? Не помню, – задумчиво вымолвил Иван.

– Ты что, ничего не помнишь? Больной, что ли?

– Не знаю.

– С виду, вроде бы, нормальный, – бормотал себе под нос Семен, пожимая плечами и переминаясь с ноги на ногу от холода.

Они все еще стояли возле костра, дожидаясь, когда закипит чайник.

– А документы у тебя есть? – допытывался Семен.

– Нет. Помню только, как вышел из вагона какого-то поезда. Ночевал на вокзале несколько дней, пока не прогнали дежурные. Однажды окликнула меня старушка и назвала Иваном, вот я и стал говорить, что меня Иваном зовут. Ходил по городу, но улицы не узнавал. Ночевал в подъездах, в подвалах. Гнали отовсюду. Просил поесть. Некоторые жалели меня, выносили что-нибудь. Сколько времени с тех пор прошло, не знаю. Однажды шел, шел и добрался до свалки. Остался, потому что знал: здесь можно разжиться едой. В городе не раз видел, как похожие на нас с тобой возле приемного пункта с тюками тряпок и связками картона стоят. Сдают, вот копейка на хлеб и появляется. Потом наткнулся на этот дом. Вот и вся история.

– Одежонка на тебе, видать, своя, не со свалки. Не потрепанная. Значит, недавно ты к нам прибыл. Щетина лицо скрывает, так что, сколько тебе лет, не определишь. Обувка кожаная, только не проходишь ты в ней зиму.

– А ты до свалки как добираешься? – перебил размышления приятеля Иван.

– Утром, когда мусоровозы едут, прошу водителей, чтобы подвезли. Иногда берут, иногда мимо проезжают. Тем, кто берет, потом помогаю чистить машину после разгрузки. Иногда денег за это дадут. На бутылку, правда, редко хватает. Но за пару дней набирается.

– Ладно, пошли в дом. Вода закипела.

Иван взял тряпкой горячий чайник и поспешил в дом. Семен последовал за ним. Закрывая дверь, по-хозяйски зажал тряпку между косяком и дверным полотном, чтобы ветер больше не открыл ее.

Приятели уселись прямо на полу, налили в железные кружки кипяток. Иван достал из кармана пакетик чая, два кусочка сахара и разломил кусок хлеба пополам. Поболтал пакетиком в своей кружке и опустил его в кружку Семена.

– Держи, – он подал товарищу кусочек сахара и хлеб. – Сейчас согреемся и пойдем. Мешок есть. Вон и сумка большая, два дня назад нашел. Целая еще, но кому-то не нужна стала.

– Я вижу, у тебя и посуда кое-какая имеется.

– Насобирал, отмыл. Люди много добра выбрасывают.

– Позавчера на свалке народу много было? – поинтересовался Семен.