Дайана Рофф - Прикосновение

Да, именно, упал. А точнее, поскользнулся на какой-то пустой пробирке.

На спину, со всего своего довольно невысокого роста, совершенно позорно и нелепо. В любом таком же случае я бы рассмеялся, удивляясь своей невнимательности и рассеянности, но не сейчас. Дикая боль пронзила всё моё тело, словно в него вонзили кол. Я еле удержался, чтобы не закричать во всё горло, но вовремя прикрыл рот рукой, крепко его зажав, отчего я чуть ли не задохнулся, однако был близок к этому. Мою покалеченную руку будто медленно и мучительно рубили от кончиков пальцев до самого плеча. Я посмотрел на свой источник страданий – в рану попала какая-то чёрная, точно нефть, жидкость, которая пузырилась на крови, словно та вскипала от её ядовитого воздействия.

Мой желудок наконец не выдержал. Отвернувшись в другую сторону и зажмурившись, я выплюнул переваренные остатки своего завтрака, чувствуя, как скрючивался не только мой желудок, но и всё тело. О, как же это было мучительно! Мне просто становилось плохо от того, что во мне ничего не осталось от такой вкусной маминой пищи! Всё утро, которое она провела за готовкой, получается, было зря. Однако, я всё равно не должен был умереть, как бы я не боялся смерти. Посмотрев на свою промокшую и покрашенную в разные цвета одежду, до меня только сейчас дошло, что, падая, я свалил на себя с ближайшего стола все колбы с химикатами, отчего и был весь мокрый. Теперь дело обстояло ещё хуже, чем было до этого. Круто, очень круто. Просто СУПЕР.

Слёзы медленно прокатились по щекам. Нет, я не был плаксой, только не подумайте так! Просто последнее произошедшее со мной событие ещё и до такой степени нелепое меня добило. Сначала на нас напали, расстреляли как собак моих друзей, потом взрыв и осколок, покалечивший меня, затем смерть Уилла, а теперь ещё и химикаты, от которых я мог умереть, тем более один из них попал прямо в мою рану. Приключения вертели мной как хотели, словно я был никчёмной пешкой в чьих-то кровожадных руках. Боль сжимала меня изнутри, душила, не позволяя вздохнуть полной грудью, отчего отчаяние поглощало меня ещё больше. Страх заставлял меня представлять ужасные картины своего мучения и медленной смерти, заставлял трястись, как при лихорадке, и чуть ли не писаться в штаны, заставлял чувствовать ощущение пустоты внутри себя, одиночества и беспомощности.

Руку жгло, будто в ней кипела кровь, распространяя химикат по всей кровеносной системе, отравляя тело ещё больше. Отравляя мою душу, сердце, разум. От потери, от боли, от мучений. Наверное, я должен был почувствовать, что во мне что-то менялось от химиката, как будто бы я должен был стать Халком и спасти весь мир, однако всё происходило ровно наоборот – я совершенно ничего не ощущал и не становился героем. Никаких изменений. Может, я и не умру вовсе?

Знаете, никогда не надейтесь на лучшее. Только на худшее. Может быть, это вам поможет.

Как только я подумал о хорошем, пытаясь себя хоть как-то подбодрить, то мои мечты тут же развеялись громким стуком в дверь. Ну, как стуком? Просто охранник, желающий меня растерзать, вламывался в комнату. Какая тут ещё могла быть мечта? Только не умереть.

Я в ужасе осмотрелся в поисках места, где можно было бы спрятаться, но вокруг меня были только металлические столы и разбитые колбы, валяющиеся в разноцветной жидкости из-под химикатов, будто кто-то пролил акварельные краски. Я попытался что-то предпринять и хоть что-то придумать, но вид моей окровавленной руки, испачканной ещё и чёрным химикатом, заставил меня отбросить все планы и ждать своей участи. А она, тем временем, взбесившись и выстрелив в ручку двери, ворвалась в комнату и нацелила на меня пистолет. Знаете, я даже не дрогнул. Мне было настолько плохо, настолько меня терзал страх своими острыми когтями, что я не мог уже пошевелиться. Но участь явно этого не хотела.

– Вставай! – в ярости закричал всё тот же охранник, дыша при этом как паровоз. Его глаза горели, будто огни самого Ада, но они воспламенились ещё больше, когда он увидел, что я не вставал с пола и даже не собирался этого делать. – Я сказал вставай!

В доказательство своих слов он выстрелил в мою сторону, пуля прошла в нескольких десятках сантиметрах от меня, но я был уверен, что, если бы он хотел прикончить меня, то попал бы точно в цель. Кадык дрогнул у меня в горле, штаны чуть ли не обмочились, по телу прошла сильная дрожь. Медленно я начал вставать с пола, стараясь не только не опираться на мою раненую руку, но и не смотреть на неё. Я старался не стонать от боли и не плакать, хотя слёзы до сих пор скатывались по моим щекам, а из груди вырывались тихие всхлипы.