Маргарита Ардо - Бессердечно влюбленный

– Вы заставили себя ждать.

– Простите, обычно я в это время сплю, – проговорила я, замечая в углу в кресле сухонького пожилого мужчину.

Тот вежливо поздоровался и представился как Филипп Леонович Кюи. Я заволновалась, понимая, что передо мной сидит автор знаменитой методики, которую мы в университете изучали. Стало не по себе.

Михаил это заметил и усмехнулся. Повернул ноутбук экраном ко мне и нажал на «пробел».

– Начинаем.

– Бамбарбия кергуду, – сказал на экране Юрий Никулин в фильме «Кавказская пленница».

– Un jeu de mots ludique [2] Шутливая игра слов , – собралась я.

– «Если Вы не согласитесь, они Вас зарежут», – шутливо перевёл Шурику герой Фрунзика Мкартычана.

Удав вдруг улыбнулся. Я чуть не зависла от удивления, но перевела. И тут же на экране – новая сценка – из «Чародеев». Потом из «Служебного романа», из «Операции Ы», «Экипажа» про лётчиков. Сценки Михаил менял быстро, не давая мне привыкнуть к той или иной лексике. На «Афоне» я чуть не погорела – словарь сантехников не был моей сильной стороной, правда, сбилась я не потому. Просто удав рассмеялся вслед за профессором Кюи. И у меня случился разрыв шаблона – Даха говорила, что биг-босс никогда не смеётся. Я даже на мгновение забыла, что он удав, потому что в такой естественной эмоции Михаил выглядел ещё более привлекательным. Потом пошли фильмы французские – новые, старые, у меня аж в мозгу защёлкало. И, наконец, профессор сказал:

– Ну полноте, Михаил Валерьевич! Вы действительно нашли себе прекрасного переводчика. Категорически это подтверждаю. Не только слова доносит, но и эмоции.

Удав кивнул и, теряя всю свою сиюминутную человечность, заявил:

– Эмоции никого не интересуют. Ошибок много, Филипп Леонович?

– Пара лексических и один сюбжонктив [3] Сослагательное наклонение. Употребление Subjonctif выражает личное отношение говорящего к сказанному . Я бы сказал, что Виктория идеально справилась.

Михаил смерил меня взглядом с ног до головы и процедил:

– Нет, до идеала ей ещё далеко.

Я вспыхнула, понимая, что только мгновение удерживает меня от запуска степлером ему в голову. А шеф снова остановил взгляд на туфлях. Потом как ни в чём ни бывало поднял глаза:

– Мой ассистент и личный переводчик, Виктория, должен не только дважды-два переводить, но выглядеть соответствующе деловому характеру встречи. В любой момент времени. А это… – он поджал критически губы, глянув на брошь в виде красной птицы на лацкане моего пиджака, – это вопиющий кэжуал [4] Casual – неформальный стиль одежды . Если вы действительно хотите работать со мной и поехать в Париж, вы должны более тщательно, – стальной голос прозвучал так громко и жёстко, что им можно было сливочное масло ломтями нарезать и на бутерброд накладывать. – Вы обязаны гораздо более тщательно подходить к своему гардеробу. Больше я об этом напоминать вам не стану.

«Угу, в Париж поеду только в мешке с прорезями для глаз», – мысленно пообещала я, а вслух сказала, опустив ресницы:

– Да, вы правы, Михаил, я буду более аккуратна в дальнейшем.

Часы показывали половину третьего ночи. Положа руку на сердце, сейчас я бы пообещала ему что угодно, лишь бы отправиться спать.

– Водитель отвезёт вас домой, – сказал биг-босс. – Но помните: в восемь тридцать начинается ваш рабочий день. Я не терплю опозданий.

Садюга!

Лишь поднимаясь по лестнице на свой третий этаж, я вдруг осознала как реальность, а не как похожее на сон приключение со спасением Дахи от тирана, по которому плачет Трудовой кодекс: да ведь Михаил говорил мне о Париже! Он на самом деле не отрицает возможности того, что я поеду с ним во Францию! При мысли о стране моих детских грёз, трёх мушкетёров, Анжелики, элегантности, милых булочных и крошечных кондитерских с круглыми столиками на Монмартре, с белой Базиликой Сакре Кёр, с Эйфелевой башней, Елисейскими полями и Рождественскими ярмарками, во мне всё загорелось, словно кто-то внезапно зажёг огоньки на ёлке! Ах, Франция… Как я к тебе хочу! Но, Боже, я совершенно не готова ехать туда в трауре по моде и всем прочим оттенкам, кроме серого! Обо всех оттенках серого и связанных с этим доминантных играх уже сказано слишком много. В том числе лишнего.

Неделя выдалась тяжёлой. Во вторник мне хотелось спать. А когда я невыспавшаяся, у меня болит голова и хочется кого-нибудь убить. Не повезло двум карандашам. Даха делала большие, виноватые глаза и, пока никто не видел, подсовывала мне шоколадки из резерва Михаила. Но при этом я не допустила ни одного «косяка» и внешне сохраняла выдержку. К среде я поняла, что эмоции в жизни удава переключаются, как у биоробота, в зависимости от ситуации и усталости. На выбор: «сталелитейный пресс», «паровой каток» и «разгоню всех к чертям, дебилы!» В ассортименте этого античеловеколюба ещё были «уроды, недоумки, немощные, кретины, идиоты», но ни одного матерного слова. Весь мат зрел в душе сотрудников и обильно изливался в курилке, в столовой и после работы. Я – не исключение, хотя в целом к обсценной лексике отношусь не очень.