Амрита Альгома - Простая История. Том 4

– Никогда их и пальцем не трону, – с горячностью сказала Николь.

– Спорный вопрос. Это хорошо говорить, когда детей нет, но знаешь сколько родителей готовы побыстрее отлупить своё чадо, лишь бы оно замолчало, – усмехнулся Джеф.

– Так ты приверженец английского воспитания!? – Возмутилась Николь. – Полагаешь, кто жалеет розгу, тот портит ребёнка?

– Ни в коем случае. Розга розге рознь, – смеясь, покачал головой Джеф. – Воспитание это всего лишь переключение внимания. Оно почти бесполезно само по себе. Тут проблема терминологии. Ребёнок уже рождается со своим характером. Его нужно только обучить жить в этом мире. А это образование, но никак не воспитание. А образование весьма успешно обходится без розог. Просто использует неудовлетворительные оценки.

– Я тебя не понимаю, – заявила озадаченная Николь. – Откуда тогда берётся масса того отребья, которое заполняет тюрьмы и идёт на электрический стул, или живёт себе припеваючи, не пойманное.

– Это как раз и есть представители никудышного образования, которых научили ошибочным правилам общежития, основанным на эгоизме, а не на любви к ближнему. Ты же сама говорила, что в каждом есть добро, нужно только уметь смотреть. Знаешь, что меня поразило, когда я лечился от заикания? Что даже самый последний кретин будет прекрасным исполнителем на каком-либо музыкальном инструменте, если его научить. Добро, как и музыка, связано с внутренней сущностью человека, напрямую с душой. И любой человек на них отзывается.

Николь только вздохнула.

– Что-то моё умение смотреть на людей с позиции любви даёт последнее время серьёзные сбои сразу в нескольких направлениях.

– Ты просто увлечённо смотришь только в одну сторону, – улыбаясь, сообщил ей Джеф, проводя ладонью по её плечу.

– Скажи ещё, что тебе это не нравится! – Усмехнулась Николь.

Так, пересмеиваясь, они и заснули в конце концов, забыв начисто о времени, дрожащие от усталости, обняв друг друга. Николь проснулась на рассвете. Джеф спал рядом, привычно закинув правую руку за голову. Она приподнялась на локте, чтобы лучше разглядеть его. Он лежал тихо, лицо спокойное, тени от длинных ресниц на щеках. Его размеренное дыхание было таким сонно-длинным, пока она рассматривала каждую его чёрточку: прямой нос с несколькими тёмно-жёлтыми веснушками, ровные линии бровей, лоб с тонким шрамом у корней волос, убегающим вверх и прячущимся в кудрявых прядях.

Джеф!

Она легко могла представить себе, каким он был малышом, каким мальчишкой, каким подростком. Даже не потому, что она все его детские фотографии помнила наизусть, а просто в его лице просматривались эти детские черты. И то, что он сейчас стал таким, каким она увидела его впервые и полюбила, было почти грустно, потому, что сразу приходил на ум тот тяжёлый путь, который ему пришлось пройти. Вот эти горестные морщинки возле рта: говорят, морщины появляются от смеха. Почему же тогда они выглядят так печально? А длинная морщинка на лбу: может, она появилась от того, что он морщил лоб от напряжения, когда ему вставляли спицу в правую ключицу? А эти две складочки над переносицей? Джеф, если обеспокоен, всегда сводит брови вместе. Может, и складочки появились тогда, когда уехали родители? Белая неровная ниточка шрама напоминала о том, насколько он тонко изучил себя и как усилием воли "гасит свои вазомоторы", как он сам выражается.

Джеф лежал под её взглядом, не шевелясь. Потом он медленно вытащил руку, нашёл Николь на ощупь и обхватив за плечи, потянул к себе.

– Так ты не спишь? – Тихонько засмеялась она.

– Почувствовал, что ты на меня смотришь, – он открыл глаза.

Николь поддалась покладисто его мягкой настойчивости, устраиваясь на его плече и блаженно потягиваясь. Джеф уютно хмыкнул, прижимая её к себе сильнее…

Перебирая пальцами его волосы, она шепнула:

– Я хочу так просыпаться, именно так, всю оставшуюся жизнь.

– Скоро так и будет – без тени сомнения уверил её он, поднимая голову.

– О чём ты вчера думал?

– Когда?

Она засмеялась, не отвечая и он признался:

– Не думал. Не мог. А потом – о тебе. Что наша жизнь в тумане и ты мой свет.

Он устроился рядом, подпихнув подушку повыше. Николь с интересом окинула его взглядом.

Она была счастлива, весела и возбуждена. На дежурство Джефу нужно в ночь. Впереди почти весь день – ему надо выехать отсюда не позже шести. Если на "Дьяволе". А если на такси, то раньше. Значит, впереди всего только день. Джеф вздохнул и Николь, мгновенно угадав причину вздоха, тоже погрустнела. Отгоняя мысль о разлуке, улеглась на грудь Джефа, положив подбородок на правый кулачок. Провела пальцем по его лбу, по носу, потрогала губы.