Волга Муталиева - Лилии и Маяки

Затянулся и выпустил целительный дымок. Задумался на минутку о том, как так, чтобы сигарета была полезной. Вспомнил информацию из статьи, которую читал накануне про сложный и древний аюрведический сбор лечебных трав, заключенный в лист эвкалипта. Еще попыхтел и обратился к собаке: «Ну что, Кутрапалыч, небось, завидуешь мне, лохматый? Не видать тебе такой девушки!» Довольный и расслабленный вошел в дом.

Вода в душе лилась с быстрым напором, струйки затекали под умывальник, а пар вырывался за перегородку. Еще мгновение и поток прекратился. Кэт, завернутая в полотенце, вышла в комнату. Чистая до скрипа, душистая, посвежевшая, с мокрыми волосами, убранными в хвостик на затылке.

Благоухание обволакивало. Приятный запах его сонной девушки, взбивающей подушки на кровати и расправляющей балдахин, поторопил его. Он схватился за зубную щетку и пасту. Быстро и тщательно вымыл пыльные волосы. Немного постоял в бездействии под расслабляющим тропическим душем. Обтерся махровым полотенцем и вышел.

На кровати спала она. Руки и ноги уже успели позолотиться на солнце, они лежали свободно и расслабленно по всей ширине кровати в очень замысловатой позе. Кэтти глубоко и медленно дышала всей грудью. Короткое ночное батистовое платье едва прикрывало ягодицы. Изгиб талии в таком положении выглядел более чем соблазнительно и придавал ее фигуре такое изящество, что хотелось созерцать, позабыв про сон. Он наклонился к оголенному участку на ее спине и, едва прикасаясь, процеловал теплыми губами дорожку от середины спины к шее и выше, месту, где начинается рост темных непослушных завитков.

Он на какое-то время углубился в свои воспоминания. Они уже не впервые отдыхали вместе на взморье. Он знал, что через пару дней на ее лице проступят веселые веснушки-непоседы, а волосы начнут завиваться и лететь во все стороны, она перестанет следить за их направлением и вместе с медным загаром приобретет или позаимствует некоторые привычки местных, будет также качать головой из стороны в сторону, обсуждая любую тему даже со своими и с ним, голос приобретет уникальный, как он называл, гоанский тембр, и она мало-помалу превратится в богиню, перерожденную из городской затхлости, непрерывного стресса и социального давления через молочный океан в излучающую свет, добро, любовь и понимание.

Сладкую паузу истомы под раскаленной крышей из листьев кокосовых пальм прервал легкий стон из уст Кэт, она перевернулась на другой бок, дав больше места на кровати тем самым Хэму. Он расположился поудобнее, обнял ее сзади и наконец закрыл глаза. Еще миг все полыхало разноцветными салютами и острыми иголочками, вспышками все слабее и реже, из отключающегося сознания ухнула сова, моргнула страшным желтым глазом и отвернулась.

Оба спали. Глубоко и долго. Он обнимал и целовал во сне ее плечи.

5

За окнами было темно и шумно. Ревели дети, что-то обсуждали женские голоса, персонал кэмпа выкрикивал быстрые распоряжения, в других домиках играла музыка из портативных колонок, падали кокосы на крышу и катились, как будто в боулинге по направляющим перекрытий, к самым лапкам ожидающих добычу голодных галок. Вечер бурлил и зажигал свои огни в поселении. Сильное благоухание индийских специй доносился из ресторана и все-таки разбудил проголодавшегося мужчину с растрепанными черными волосами с пиратским кольцом в ухе. Женщина, которая свернулась калачиком подле него, хитрыми глазами изучала мускулатуру, темные завитки, абрис губ и водила пальчиком по отросшей щетине.

– Доброе утро, мистер Хэм! – нарочито официально приветствовала она своего друга. – Я рассматривала твои трещинки, шрамики и морщинки. Знаешь, что я решила?

– Расскажешь?

– Ты – самый лучший человек на свете! Ты сильный, смелый, большой, высокий, красивый и невероятно честный мужчина! Хэм, я так рада, что ты со мной, а я здесь с тобой. Спасибо, что ты все это устроил!

Какой-то фантастический импульс подхватил ее и в момент она расцеловала его колючие щеки, прикрыв своей ладонью его глаза. Пальцы прогулялись по его лохматой могучей широкой груди, скользнули по животу. Поцелуй пришелся прямо в пупок, дальше она задула с шумом туда воздух, как бы надувая воздушный шарик. И оба расхохотались, барахтаясь в скрутках мятой постели.

Хэм пошел бриться и чистить зубы. Она еще некоторое время нежилась в скомканной до неузнаваемости простыне, поднимала ноги к потолку, вытягивая носочки как балерина, крутила грациозными ладонями и двигала плечами, танцуя символы, строила мордашки в воздух и дразнила наступающую южную ночь.