Максим Шпагин - Шпага и меч

За это Фрод-гей-трам-пам-пам обязал его позировать вечерами. Для работы краской света не хватало, но живописец повадился делать зарисовки углем и задерживал этим занятием едва ли не до утра.

Так постепенно вышло, что Волк и ночевать стал в Южной зале, примыкавшей к кабинету и спальне императора.

Регнор время от времени заходил посмотреть, как продвигается сотворение шедевра, и рвение импортного мсье одобрял. Рожи, которые корчил при этом голый маркиз, весьма его забавляли.

Но в каждой бочке меда отыщется ложка дегтя. Где-то на четвертые сутки живописных упражнений, император проснулся от шума. Причем настолько интенсивного, что казалось будто в соседнем помещении обвалился потолок, и рабочие (не меньше пяти) производят разбор завалов. Грохотала мебель, слышались сдавленные крики, стоны…

Монарх спросонья некоторое время не мог понять, в чем дело. Потом сообразил.

Бормоча под нос ругательства, он натянул халат и решительно двинулся к источнику беспорядков.

Распахнул дверь, чтобы разогнать и обругать и… застыл, увлеченный экспрессией происходящего.

Со времени памятной сцены у камина, ему не доводилось видеть ничего подобного. Но тогда процесс был прерван вломившимися убийцами еще в начальной стадии. Сейчас же дело явно шло к бурному финалу.

– Мерзавец, – пробормотал император и досмотрел до конца.

Когда пресытившиеся интимом любовники без сил рухнули на постель, он тихо прикрыл дверь и, незамеченный, удалился. Там и без него было хорошо.

* * *

Наутро Волк был вызван на ковер.

Невыспавшийся император встретил его хмуро.

– Я – пожилой человек, – сообщил он, нервно перекладывая бумаги на столе. – Целый день работаю, и не скажу, что это просто.

– Да, Ваше Величество, – рявкнул Волк, пытаясь угадать, к чему клонит начальство.

– Устаю, – продолжил Регнор, оставив, наконец, в покое бумаги, и поднимая взгляд. – И ночью хотел бы отдыхать. Это понятно?

– Так точно.

– Но мне не дают, – пояснил император.

– А-а! – догадался Волк. – Но я не думал, что вам так слышно…

– Слышно?! – взъярился Регнор. – Да у меня вся кровать тряслась! Впечатление было, что вы скачете не в соседней комнате, а прямо у меня на матрасе!

– Ну, – волчара изобразил на физиономии смущение. – Возможно, я несколько увлекся…

– Он увлекся!

Император воздел руки и, вскочив, заходил по комнате.

– У меня, между прочим, тут служебные помещения, – продолжил он, нервно тиская пальцы, – а не место для случки.

– Больше не повторится, Ваше Величество.

– Не повторится… Я уже говорил, я – пожилой человек.

– Виноват, Ваше Величество.

– Заткнись.

Регнор еще дважды прошелся по кабинету от стены до стены. Потом вернулся к столу и сел.

– Так вот. – Он замолчал. Волк видел, как у него на щеке заиграли желваки. – В общем, уже почти два года… – император снова сделал паузу… – женщины меня не волновали.

Он вздохнул. Тема явно была для него трудной, но император все же продолжил:

– Совсем не волновали, понятно?

Волк не осмелился вякнуть. Застыл, боясь даже дернуть ресницами.

Регнор вскинул на него бешеный взгляд.

– А вчера у меня встал! И ты, сволочь такая…

Волчара бухнулся на колени:

– Ваше Величество! Да я… Если надо… Я… Вам нужно срочно завести любовницу.

– Что? – император опешил.

– Ну, это ж государственное дело! Пусть все видят, что… э-э… власть крепка.

– Я тебе сейчас…

– Нет, ну правда… А заодно может и наследника родите.

– Пошел вон, болван.

Волк, не вставая, подобрался ближе. И подпустил в голос вкрадчивости:

– Ваше Величество, вы этим не пренебрегайте. Тут и международные интересы замешаны.

Регнор смущенно засмеялся.

– Убирайся.

Волк поднялся с колен.

– Я со своей стороны, – сообщил он, – всегда готов помочь.

Император запустил в него чернильницей.

Публичный дом мадам Лили был лучшим в Ниомаре. Цены, конечно, кусались, но зато девочки были симпатичные, интерьеры располагали к интиму. К тому же каждый вечер проводилась экзотическая танцевальная программа, где юные красотки показывали себя в самом завлекающем виде.

Именно туда отправился ушибленный чернильницей Волк, наплевав на протестующие крики мсье художника, на которого, видите ли, накатило вдохновение.

Время было раннее, девочки еще спали, но для постоянного посетителя двери открыли, и к Волку вышла сама мадам, облаченная в роскошный лиловый халат.