Максим Шпагин - Шпага и меч

Черные призраки-оборотни сбивали с ног и кого-то грызли во тьме, стонали и метались кони, кто-то куда-то бежал, командиры размахивали оружием, пытаясь выстроить хоть какую-то оборону.

А над этим реял неудержимый вихрь атаки, опрокидывающий наспех собранные ряды пехоты.

Когда же со стороны леса вылетел еще один отряд с саблями наголо, тенгридцы побежали.

Если до этого они еще пытались хоть как-то, хотя бы в некоторых местах огрызаться и противостоять, то теперь бегство стало всеобщим и неудержимым.

Далее в дело должен был вступить граф.

Гарнизон замка и пришлые кавалеристы еще вовсю орудовали в захваченном лагере: обезоруживали и сбивали в кучи пленных, проверяли офицерские палатки, собирали уцелевших лошадей. Но настало уже время сбора трофеев.

Грейлис подготовил повозки: лошади были запряжены, возницы сидели по местам…

Вот только уговорить мужиков выехать за ворота замка никак не получалось. Волчий вой и призраки-оборотни, которых кто-то видел, а большинство вообразили, нагнали такого страху, что возницы скорее были готовы умереть от хозяйской руки, чем попасть на клыки жутким порождениям ночи.

А ведь лучшие трофеи собирает тот, кто оказывается на месте первым.

Граф злился, мысленно подсчитывая насколько за нынешнюю ночь обогатится маркиз, но поделать ничего не мог.

Волк меж тем занимался поиском не трофеев, а своих людей. В сумятице разгромленного лагеря это было непросто. Но луна все же время от времени прорывалась сквозь облака, и он сумел сориентироваться.

– Зигфрид! – рявкнул он, различив в сутолоке всадников знакомую фигуру.

– Милорд! – радостно откликнулся тот.

– Здорово. – Волк подъехал, обнял его. – Где наши?

– Да тут, собак собирают.

– Собак? Понял, значит, какие в Мшистом болоте оборотни?

– Да, милорд. Но страху натерпелся…

Волк потрепал его по плечу:

– Привыкнешь.

«Толково выстроив атаку, малыми силами разгромил втрое превосходящее войско тенгридцев», – читал император донесение, поступившее от скрупулезного барона Ворчнуна. – «Применение боевых псов, задействованных под видом оборотней, нагнало на противника такого страха, что за северные границы в ближайшее время можно не опасаться. Я посоветовал графу Грейлису обучить пограничников волчьему вою. Полагаю, подобные звуки послужат отличной защитой. А если еще попросить маркиза де ла Брюна оставить в графстве пару его бойцов с обученными псами, то…»

– Понятно, – Регнор IV отложил бумагу и поднял взгляд на стоящего перед ним Волка.

Тот сразу взбодрился и принял некое подобие строевой стойки.

– Бойцы с обученными псами, – задумчиво произнес император, разглядывая новоявленного маркиза так, словно видел впервые.

– Так точно, Ваше Величество, – рявкнул тот.

– Много бойцов?

– Двадцать пять, Ваше Величество.

– Я не про твой отряд спрашиваю. Сколько всего?

– Ну-у… – замялся Волк.

– Ладно, – махнул ладонью император. – Хватит изображать дубину стоеросовую. Сядь и нормально расскажи.

– Да что там рассказывать, – продолжил мяться Волчара. – Вы Зигфрида расспросите. Он к ним ездил.

– Накажу, – предупредил Регнор.

Отказываться дальше стало неприлично. Волк сел, как было велено и начал признаваться.

Итак, когда старый маркиз изгнал своего сына Грегори из рода, тот ушел не один. Воины, преданные ему лично, отправились в изгнание вместе с ним. Первоначально их было тридцать человек.

После недолгих скитаний, отряд отверженных обосновался в глухом лесу, построив первые дома, из которых выросла небольшая деревушка. Ее назвали Мшистое болото.

Жили уединенно, посторонних к себе не пускали. И намеренно рассказывали всем о жутких оборотнях-вурдалаках, проживающих в местных болотах.

После того, как в лунные ночи несколько окрестных жителей собственными глазами увидели мелькающих среди стволов лохматых чудовищ (род маркизов издавна занимался разведением боевых псов), легенды начали множиться и обрастать поистине жуткими подробностями. Теперь в деревню даже случайно не мог забрести никто посторонний. Жители соседних поселений обходили ее десятой дорогой.

– Сколько же лет твоим воинам? – перебил император.

– Тем, что ушли с отцом, много. Мы – второе поколение. Росли вместе, как братья. Сражаться нас учили с того момента, как мы самостоятельно делали первый шаг.

– Ничего себе… – Регнор задумчиво прошелся по кабинету. – У вас там государство в государстве, как я погляжу.