Мара Минг - Авиньон и далее везде. Роман-путешествие о любви и спасении мира. Основан на реальных событиях. Публикуется в память об авторе

Потом я думала (потом я вообще много думала – а что мне оставалось?): будь я чуть более отстраненной, чуть менее восприимчивой на тот момент, может, все сложилось бы иначе. Ничего бы не произошло во время этого комедийно-физкультурного шоу – по крайней мере, ничего из того, что за ночь меняет линию судьбы на ладони. Но что вышло то вышло. Сидя в эпицентре этого электрического поля, пронизываемая насквозь сияющими лучами радости, я вдруг ощутила странное, что-то непонятное в теле – в том месте, где обычно рождается вдох. В таких случаях пугаются, говорят «показалось». Но мне не показалось.

Это было так, будто нечто очень мощное – скорее свет, чем воздух, но, возможно, и то, и другое – откуда-то взялось внутри меня и по своей воле устремилось туда, к несерьезному охламону в бирюзовой футболочке. Меня даже чуть-чуть приподняло над мостовой: сантиметра на три, не больше.

Еще это было как американские горки: когда вниз и сразу вверх.

Помню несколько секунд нарастающего изумления —

и в этот момент его случайный взгляд.

Случайный взгляд, который, как край шарфа, влекомый ветром, несся по воздуху и вдруг зацепился за что-то. Тонкий шип цветка. Маленькую занозу на гладкой поверхности дерева. Торчащий в стене крюк.

– –

А со стороны, разумеется, ничего и не произошло. Шоу продолжалось.

– Наш спектакль, – напомнил публике бирюзовый (а разноцветные братья согласно затрясли головами), – он весь об энергии. Весь целиком. А почему? Потому что если энергии нет – то получается вот так! – С этими словами он указал пальцем на свою команду; в ответ парни скорчили горестные рожи – точь-в-точь маски скорби в греческом театре – и друг за другом переломились в пояснице, уронив головы к ногам; руки безвольно повисли.

– … А вот с энергией всё совсем по-другому!

Парни подпрыгнули, точно им всадили в спины по пуле с веселящим газом; каждый исполнил в воздухе пируэт. Снова замелькали розовые биты. Я разглядела наконец, что было написано на каждой из них: «L’energie positive», тот самый растаманский слоган, прославляющий силу позитивной энергии. Слоган мне понравился: он отвечал моему мировоззрению. Бывало в жизни всякое, но в итоге в том, что касалось позитивной энергии, я уже могла назвать себя профи. Генераторами могла бы торговать. Но то сейчас; начинала, конечно, не особо многообещающе, а годам к девятнадцати, если вспомнить, уже вообще не подавала надежд: фигуранта более унылого было еще поискать. Мисс готическая тоска. Принцесса кислых щей. Точь-в-точь тот скорбный персонаж, чья единственная беда, по мнению участников военно-танцевального бойзбенда, заключалась в отсутствии энергии. Без энергии так, с энергией эдак. Очень знакомо.

Но об этом позже, торопиться мне некуда.

Разноцветные ребята громогласно поблагодарили публику, трое пробежались с красными ведрами перед сидящими зрителями: собрали свой площадный гонорар («Но даже если у вас нет денег, друзья – пожалуйста, не уходите просто так! Улыбки, поцелуи, добрые слова – мы принимаем всё!»). Ведра грохотали. Дрожащими руками я высыпала все монеты, что у меня были, в одно из них. Я ощущала себя вымотанной, словно пропустила через себя миллионы вольт, словно, сама того не желая, приняла участие в каком-то ритуале, невидимом для других. Я смотрела на зрителей – те будто вышли из бани: румяные, растаявшие, с блаженными улыбками на лицах. Многие, судя по виду, еще не вполне вернулись в реальный мир – но все-таки они, как мне показалось, оставались в рамках нормы. Обошлось, так сказать, без измененных состояний сознания. В отличие от меня.

Во время спектакля я еще пару раз ловила на себе его взгляд: взгляд человека, который за что-то зацепился или запнулся, но не успел понять, за что. Так мне казалось, но все же я решила не давать волю фантазии. Давай-ка поближе к земле . Бирюзовый хулиган должен держать глазами аудиторию, он артист. Все по Джону, как по учебнику. Вас тут в первых рядах сто человек, говорила я себе, и еще сзади столько же. Что касается воздушно-световых потоков, то это простая эмпатия. Или тебе в голову прилетел метеорит.

Школьно-письменный ум – прекрасная и нужная вещь, его выдают в начальных классах вместе с линейкой. Без него вообще никак. Иначе бы мы потерялись в этом мире, растворились бы в цветных потоках, и, пожалуй, тогда бы эта земля, которую кто-то для нас задумал, просто перестала существовать. Если ошиблась, поправь.

– –

Я имею право быть сентиментальной; в моей жизни была степь. Вещи, которые сделали меня тем, что я есть, легко пересчитать по пальцам; одна из них – степь, экспедиция, со всеми ее камнями и черепками, костями и бронзой, терракотой, бирюзой, лопатами и кострами, палатками, ледяной водой из водокачки и всем остальным, из чего была сложена та незабвенная полевая жизнь. Сначала – Крым, Керчь, потом – объект «Вестник» под Анапой. И городище, и некрополь Гермонассы.