Мара Минг - Авиньон и далее везде. Роман-путешествие о любви и спасении мира. Основан на реальных событиях. Публикуется в память об авторе

Представившись Кристиной, бирюзовый слегка согнулся в дурашливом поклоне. Публика прыснула. Шутник продолжил:

– Перед тем, как начать наш спектакль, я должен объяснить вам правила. Правило первое!

– ПЕРВОЕ! – поддержали парни. На их физиономиях сияло неподдельное счастье, не вполне соответствовавшее моменту.

– Друзья, если во время спектакля вам нравится то, что вы видите или слышите – вы аплодируете! Договорились?

Зрители мелко и часто закивали, как взвод китайских болванчиков.

– Отлично! Дальше! Если вам не нравится то, что вы видите или слышите – вы… – (Театральная пауза.) – Вы все равно аплодируете!

Бутербродная немка по соседству со мной приподняла рыжую бровь.

– Почему? – подхватил ее незаданный вопрос бирюзовый. – Да потому, что главное, чем мы с вами делимся во время спектакля – это энергия! А что в этом самое важное? Обмен! И если вот лично вы, – (бирюзовый ткнул пальцем в одного из зрителей) – нам ее возвращаете, то у нас все получается очень красиво! А если вы жадничаете, то энергия уходит воооон, – (тут он пощекотал пальцем небосвод) – туда! – И подытожил:

– Короче, если спектакль провалится, то только из-за вас.

И тут же подмигнул, как бы объясняя: это была шутка, приятель. Ничего у нас никуда не провалится.

– … Правило второе!

– ВТОРОЕ! – гаркнул задний фланг.

– Первые ряды – лучше присядьте, потому что спектакль длинный. Стоящие сзади будут четыре с половиной часа сверлить вам взглядом затылок! Вам не понравится! Прррравило третье! («ТРЕТЬЕ!» – рявкнуло черно-интернациональное эхо). Зону сцены мы сейчас отгородим веревкой. Прошу не переступать границу. И… начали!

Бирюзовый махнул кому-то рукой, и черный динамик выплеснул на площадку задорный девичий поп. Двое парней промчались перед публикой едва ли не вприсядку, раскидывая красный канат. Это было проделано очень энергично: зрители поотдергивали ноги так, словно перед ними бросили бикфордов шнур. А дальше началось какое-то непотребство: с кокетливыми улыбками, бесстыдно виляя задом, парни пустились во фривольный танец, похожий на выступление школьниц-чирлидеров. В этом амплуа, на удивление, они выглядели весьма органично. Примерно как Джон, исполняющий свой стриптиз в мини-юбке со стразами.

Публика страшно обрадовалась, но продолжалось это безобразие недолго. В разгар разгульного танца бирюзовый вдруг отрезвел, точно осознал, что происходит, как это все смотрится со стороны. Его лицо окаменело. Так выглядит человек, обнаруживший, что пришел на автобусную остановку без штанов.

– Нет-нет, – сурово сказал он. – Считайте, что этого не было.

На сцене словно разом заменили и задник, и актеров. Парни мгновенно приняли человеческий облик. Музыка зазвучала другая: бодрый хип-хоп. Ребята, по очереди выпрыгивая в центр площадки, начали демонстрировать трюки. Один, стоя на одной руке, вертел в воздухе ногами со скоростью пропеллера, другой крутился на голове, третий исполнял двойное сальто. У некоторых костей, казалось, не было вовсе: змеиная пластика. Все это и в самом деле напоминало брейкданс, с одной только разницей: в отличие от мрачноватых танцоров брейкданса, к которым привыкла я, каждый из этих парней сиял как медный таз.

Эти ребята создали вокруг себя магнитное поле: за пару первых минут шоу людей прибавилось вдвое, и зрители продолжали прибывать. Те, кому не досталось места на мостовой, гроздьями висли на парапетах собора Нотр-Дам-де-Дом. Спектакль состоял из маленьких скетчей на стыке театра, сложной акробатики и танца, и довольно быстро выяснилось главное: спортивные герои в брутальной черной форме не боялись ломать комедию. Они паясничали, корчили дурацкие рожи, обменивались шуточками (судя по взрывам хохота за моей спиной – удачными). Бирюзовый то и дело лупил своих подопечных надувной розовой битой – те, как кегли, валились на мостовую, но тут же вскакивали, гримасничали, выделывая очередные физкультурно-танцевальные коленца. Во всем этом действе было много иронии, но ни капли заискивания перед зрителем; это меня и подкупило. Парни как будто не стремились никого развлечь: в первую очередь развлекались сами, а заодно приглашали посмеяться зрителей, раз уж все они здесь оказались. Вот, как это выглядело.

С моим парализованным французским из текста я понимала процентов двадцать, но это не имело значения. Фокус, очевидно, был в том, что каждый из парней по-честному выворачивал карманы, отдавая зрителям все, что было за душой, радужными волнами нагоняя на толпу ту самую позитивную энергию. Не врал ни один – и в этом была магия. Площадка перед собором Нотр-Дам-дэ-Дом искрилась и потрескивала, окутанная общим электричеством; могу спорить, в тот момент ее было видно из космоса. Пронизывающие волны абсолютного счастья. Вдохновение. Азарт. Новорожденное единство всех на свете: черно-цветных парней и зрителей, воды и воздуха, платанов и трамвайчика. Христа и Будды. Слепых и зрячих, злых и добрых, прощенных и преданных.