…Яркий зимний полдень искрился снегом и звенел первым морзцем. На поляне у дома на берегу небольшого озерца горел костер. У костра сидели двое – дед и внук, Митрич и Митька. Митрич варил чай, а Митька с блаженной улыбкой щурился на солнце. На заснеженной тропинке раздался скрип шагов, и Митрич повернул голову. К дому, сутулясь, шел мужчина лет пятидесяти. Он не смотрел по сторонам и не замечал ничего вокруг. Дойдя до края поляны, он остановился и некоторое время постоял, подслеповато вглядываясь в сидящих у костра. Затем шагнул вперед и спросил сиплым, надтреснутым голосом:
– А где Хранитель?
Узнать в нем Илью было почти невозможно – он сильно постарел.
Митрич глянул на него неодобрительно:
– А здороваться не учен?
Мужчина раздраженно поморщился:
– Здрасьте. Так где Хранитель?
– Зачем тебе?
– Мне нужно посмотреть на свой счетчик.
– Зачем?
– Я хочу знать, сколько времени добавилось к моей жизни.
Митрич пожал плечами и вопросительно посмотрел на Митьку. Тот вынул из-за пазухи планшет и протянул его пришельцу:
– Просто введите…
– Да знаю я, знаю – Илья выхватил планшет, быстро ввел имя и дату рождения…
– Но почему?! Почему? – он рухнул в снег. – Всего четырнадцать минут… всего четырнадцать… Зачем они мне?!!
Митька очень серьезно посмотрел на него и сказал:
– Может быть для того, чтобы позвонить сыну?
– У меня время на исходе, понимаете вы это?!
– Попробуй хотя бы эти четырнадцать минут прожить счастливо.
– Как?! Я не умею…
– Поговори с сыном, с внучкой. Ей ведь уже шесть?
– Откуда ты…? – Илья осекся.
– Тебе выбирать, Илья.
Илья кивнул и потянул из кармана куртки телефон. Счетчик на планшете застыл на отметке 14.
Раннее-раннее утро, почти еще ночь. На кухне горит свет и слышно как бубнит на плите чайник. Кухня у меня за стенкой, так что слышно все хорошо. Тут же, за стенкой, большая печь, и зимой моя кровать – любимое место сна нашего патриарха – кота Кузи. Растянется вдоль теплой стены во весь свой полуметровый рост и лапами меня от себя отталкивает, на дальний край кровати, где посвежее. И спорить с ним бесполезно – почти пуд веса и характер как у невыспавшегося медведя не располагают. Но сейчас по летнему времени кота рядом нет – он на кухне. Его требовательный кошачий бас способен любого разбудить и внушить мысль о немедленной организации питания для своего обладателя.
Я подскочил как ужаленный – скоро электричка!
– Лёха, вставай – зашипел я громко, толкая сладко сопящего брата – за грибами же!
Лёха и не думал просыпаться.
– Ну и спи, без тебя поедем – я метнулся в ванную…
Отец курил в печку, отпивая «купчик» – очень крепкий чай. Почему «купчик», я не знаю, но скулы от него сводило качественно и наверняка. Кузьма с громким мурчанием ткнулся мне в ноги лобастой головой, требуя ласки. Я налил себе чаю и уселся за стол…
– Сын, в холодильнике бутерброды, не забудь взять. Чаю в лесу сварим…
Утренний город молчит. Солнце только-только показалось над крышами домов и висит, путаясь в тополиных ветвях. Где-то на Загаражке брехает чей-то пес, на крышке колодца зевает здоровенный рыжий котище, в колючих зарослях шиповника тенькает синичка. Хорошо… Мы спешим на вокзал, отец курит на ходу, брат зевает – он еще не проснулся. Я же изнываю от нетерпения и почти бегу – мы едем на 305-й километр, загадочный и таинственный! Я там ни разу не был, только слышал от пацанов. Слушал их байки и завидовал этим счастливцам. Ведь там, на 305-м, грибы росли просто везде. Грузди, подберезовики, маслята, моховики и даже белые! Белые у нас почти нигде не росли и считались невероятной диковиной. Нашедший белый гриб счастливец по уровню всеобщего уважения приравнивался к впервые побывавшему на самой настоящей охоте, а это уже совсем всерьез.
Путь на вокзал мы выбрали короткий, через частный сектор, далеко в стороне оставляя стадион. Этой дорогой мы обычно бегали на рыбалку на затопленный карьер у вокзала. По пути обычно набирали червей в куче старой картошки за гаражами и к рассвету уже устраивались на берегу, в камышах. Клевали на этом карьере караси размером с ладонь, иногда чуть побольше, и поход сюда был всегда крайней мерой, если вдруг не получалось поехать на речку.
Перрон, как обычно, пуст – никто никуда не ехал тогда, только дачники да грибники. Солнце уже поднялось, разгоняя остатки тумана, приползшего на вокзал с того самого пруда, но теплее не стало, и я зябко ежился. Наконец вдали показалась электричка, заставив меня обрадовано схватить ведра и нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Наконец состав остановился, дверь оказалась прямо перед нами. Как батя угадывает всегда? Я вот сколько раз ни пытался угадать место, никогда не получалось. Из вагона на перрон спрыгнул здоровенный рыжий мужик, весь расхристанный, босой, со старым брезентовым рюкзаком на плече.
Читать дальше