Денис Соболев - Одиночество. Сборник рассказов

– Я не знаю.

– Но ведь вы можете… в любой момент… – Илья растерянно смотрел на Хранителя.

– Могу – серьезно кивнул тот. – Но не хочу. Совсем. Я просто живу и все. И все свое накопленное время я отдам детям. Своих детей у меня нет, поэтому просто раздам.

– А как вы будете выбирать, кому отдавать?

– Я не буду выбирать – сурово отрезал Хранитель. – Бог подскажет.

– Это как это он подскажет? – Илья даже подпрыгнул.

Хранитель пожал плечами:

– Откуда же мне знать?

– А откуда знаете, что подскажет?

– Верю – просто ответил Хранитель и улыбнулся.

Илья помолчал, а затем произнес просительным тоном:

– Ну если свое смотреть не хотите, мое посмотрите? Сколько у меня там?

Хранитель отрицательно покачал головой:

– Нет, Илья, нельзя мне знать чужое время. Ты уверен, что хочешь узнать?

– Уверен.

– Подумай. Это ведь тяжкий груз.

– Я давно подумал. Мне нужно – твердо сказал Илья.

– Ну если нужно – Хранитель вздохнул – держи. Просто напиши свое полное имя и дату рождения.

Он протянул Илье небольшой планшет, поднялся и пошел в сторону озера. Илья ошарашено смотрел ему вслед…

Митрич с Митькой сидели на своем излюбленном месте, в заросшем камышом уголке, где давно уже обустроили мостки, далеко выдававшиеся в озеро. Митрич, услышав осторожные шаги, повернулся вполоборота и шепотом спросил:

– А что гостя одного оставил?

– Пусть его – так же вполголоса ответил Хранитель и уселся на шершавые, посеревшие от времени и дождей доски, опустив ноги в теплую воду.

Митька покосился на него, но ругаться не стал – Хранитель изо всех сил старался не шуметь.

Поплавок на Митькиной удочке вдруг немного наклонился и быстро пошел в сторону камышей. Митька подсек, и на том конце лески загуляла, забилась рыбина. Леска резала воду, удилище надсадно поскрипывало, Митька сопел и упирался изо всех сил, Митрич с улыбкой наблюдал за внуком. Тот вдруг резко поддернул удочку вверх, и золотой карась, вылетев из воды, шлепнулся на мостки, заплясал на досках. Митька бросил удочку и коршуном прыгнул на рыбу, грудью прижав ее к доскам. Повернулся к деду и тихим, звенящим шепотом прокричал:

– Деда! Я его поймал, деда!

Митькины глаза светились от счастья, Митрич улыбался так, будто это он выловил такую большую рыбу.

– А ну покажи, кого ты там изловил?

– Боюсь – Митька не решался подняться.

– Не боись, не убежит – Митрич помог внуку подняться. Митька прижимал к груди большущего золотистого карася и блаженно улыбался.

– Вот ведь счастье мальцу – Митрич помог высвободить крючок и вопросительно посмотрел на внука:

– Ну что, отпускаем?

Митька вопросительно глянул на Хранителя – ему есть.

– Пусть живет – Хранитель потрепал Митьку по голове. – Авось еще раз попадется, порадует тебя.

Митька просиял, привстал на колено и осторожно отпустил рыбину в воду. Карась стремительно скрылся в глубине, на прощание хлопнув по воде хвостом и обдав Митьку веером брызг. Митька счастливо рассмеялся, и Хранитель мысленно похвалил Митрича – тот всеми силами старался ради внука.

– Ладно, пойду я. Гость уж заждался поди – Хранитель поднялся, кивнул Митричу и неспешно пошел к дому…

…Костер почти погас, но Илья не обращал на это внимания. Он смотрел куда-то перед собой, планшет лежал на краю стола. Хранитель не спеша подбросил веток в огонь, сходил на родник за водой, вынес из дома еще заварки и пристроил котелок над костром.

– Всего четырнадцать минут – потрясенно прошептал Илья. – Всего четырнадцать. Но этого не может быть! – вскинулся он. – Ну не может быть так мало! У меня ведь много счастья было в жизни, понимаете?

Илья с надеждой, почти с мольбой смотрел на Хранителя.

– А может, это ошибка? Ведь бывают же ошибки?

Хранитель отрицательно покачал головой. Илья в ярости завыл, сжав кулаки, со всей силы треснул по лавке:

– А сын? Когда у меня родился сын, я был самым счастливым на свете! А когда женился? А когда здоровенную рыбину поймал? А…

Илья без устали перечислял счастливые моменты своей жизни, исступленно загибая пальцы попеременно на обеих руках. Глаза его лихорадочно горели, губы тряслись, лоб покрыла испарина…

– Все – вдруг сказал он и выдохнул, словно только что пробежал самое меньшее марафон. Опустил голову, мучительно вспоминая еще хоть что-то, но не смог. Поднял взгляд на Хранителя и спросил упавшим голосом:

– Это ведь больше, чем четырнадцать минут, правда?