Вячеслав Сукачев - Причалы любви. Книга первая

Был первый час ночи, когда Славик Сергеев возвращался домой. Он медленно брел по тротуару, под низкими тополиными ветвями, с удовольствием вдыхая терпко-клейкий запах молодых листьев, и был переполнен тем удивительным счастьем, которое приходит к человеку вместе с ожиданием близких перемен, новой жизни, новых встреч и знакомств. Четверть часа назад он простился с товарищами, долго и немного утомительно заверявшими его в вечной любви, обещаниями писать и помнить. И сам Славик, смущаясь, волнуясь, говорил что-то искренно, убежденно, кажется, тоже клялся в любви, давал какие-то обещания, крепко и продолжительно жал руки товарищей. Теперь, вспоминая об этом, он с гордостью думал о себе и товарищах, наделенных высоким чувством настоящей дружбы. Еще он вспоминает розовые, с ямочками щечки Надечки Дулиной, ее неожиданно зеленые и узкие глаза, и ему почему-то становится грустно и жаль себя. Впрочем, долго грустить он сейчас не мог, и потому прехорошенькое личико Надечки Дулиной быстро растаяло в ночном воздухе, уступив место другим не менее важным и значительным картинам воспоминаний.

Ночь была светлой и свежей. Свет шел от полной луны, косо проплывавшей над городом, от звезд и спутников, пунктирно прочерчивающих небосвод, а свежесть шла от Амура, и только от него. И Славику захотелось на набережную. Свернув на Амурский бульвар, он так же медленно пошел к Амуру, счастливо и доброжелательно улыбаясь встречным парам, впрочем не обращавшим на него никакого внимания. Это пренебрежение немного обижало Славика, и он хотел было остановить какую-нибудь парочку и что-нибудь спросить у них, но тут же передумал, махнул рукой и не менее счастливый побрел дальше.

От выпитого вина голова у Славика слегка кружилась, но в этом не было ничего неприятного для него, и даже наоборот: он чувствовал себя сильным и смелым, способным сделать что-то великое, покарать любое зло и простить любую обиду. Но, увы, прощать никого не требовалось и тем более – карать. А просто была светлая ночь, легонько кружилась голова и вечным путем убегали воды к далекому океану. И вот по этим водам, по этой могучей реке предстояло Славику завтра отправиться в новую жизнь. И тут опять он вспомнил Надечку Дулину, ее зеленые глаза, быстрый и приглушенный шепот:

– Славочка, миленький, я тебя ждать бу-уду-у… Ты ничего такого не думай…

Надечка Дулина. Так долго она его не замечала, а тут вдруг такие слова? Впрочем, ладно… Когда он вернется возмужавшим и сильным, она уже вряд ли рискнет при нем упорхнуть с каким-то там офицером на танец в ресторане… Завтра, завтра начинается новая жизнь…

Славик немного смутился, когда выяснилось дома, что все собрались в гостиной и ждут его, что стол накрыт, горячее остыло, а холодное уже не так свежо и вкусно.

– Бессовестный, – сердито прошептала Светлана, – второй час ночи, а он…

– Но я ведь не знал, – растерялся Славик.

– Ему хотели сюрприз, – негодовала сестра, – мама, папа ждут…

Кроме отца и матери, за столом сидели Лена, жена старшего брата, и Светланина подруга Варя. Но Славик был так смущен и огорчен, что даже не удивился присутствию Вари в столь поздний час.

– А вот и наш герой, – добродушно усмехнулся отец, откладывая в сторону журнал, – кто говорил, что он вообще не придет?

Выручила Славика конечно же мать. Она прикрикнула на Светлану, укоризненно взглянула на отца, попросила помочь Лену, и сразу же все засуетились вокруг стола, заговорили, и Славик успокоился.

– Со всеми простился? – спросил отец.

– Простился, – вздохнул Славик.

– Что, уже и ехать расхотелось?

– Нет, что ты! – испугался Славик. – Это я просто так…

Наконец все сели за стол, отец открыл шампанское, разлил по фужерам и шутливо сказал:

– Тостов сегодня не будет.

– Ну вот, – забеспокоилась было мать, но отец мягко перебил ее:

– Подожди, Аня… Я к тому, что не хочу говорить громких напутствий. На месте жизнь покажет, что и как… Главное, Вячеслав Сергеевич, не суетись.

Тостом мать осталась недовольна и, когда уже выпили, добавила от себя:

– Заведутся деньги – не вздумай возомнить себя прожигателем жизни. И вообще, выработай для себя какой-то режим, тренируй внутреннюю дисциплину.

– Аня, – укоризненно покачал головой отец, – ну что ты ему, как ефрейтор солдату перед строем, инструкции даешь? Зачем?

Мать обиженно умолкла и ушла на кухню.

Все было хорошо знакомо Славику, и чувствовал он себя счастливо, и даже задиристое Светкино «не задавайся» нисколько не омрачило его настроения. Он знал, что сейчас все очень хорошо относятся к нему, искренне желают добра, и сам был готов кого угодно отдарить этим же. Неожиданно заметив грустящую Лену, Славик подошел к ней с бокалом.