– Миша, я хочу попросить тебя об одном маленьком деле.
– Ок, говори, – Михаил смотрел в свой iPhone, и было видно, что ему наплевать на отца. Виталий Семёнович обошёл стол, взял телефон из рук сына, вернулся в своё кресло, сел, посмотрел на экран. Там было сообщение от какой-то девушки: «Котик, ну не капризничай, приезжай скорей!». Он поморщился, сунул телефон в ящик стола.
– Ты едешь в небольшой город, в пятистах километрах от Екатеринбурга. Строишь там зону отдыха для детей, – он говорил короткими фразами – спокойно, уверенно. От каждого нового предложения глаза сына становились всё круглее, но Виталий Семёнович был твёрд в принятом решении. – Заниматься этим ты будешь благотворительно. Я распорядился, чтобы твою должность финансового директора занял человек, которому я доверяю. С завтрашнего дня все подчиняются только ему. Я верну тебе должность только в одном случае, – он замолчал, внимательно всмотрелся в лицо сына. Сын был копией своей матери. Высокий, подтянутый, красивые ясные глаза, прямой нос, выразительные губы, волосы пепельного цвета, но его мать была женщиной чести, отзывчивой, доброй, а сын… он был разочарован им.
– В каком случае? – он смотрел на отца со злостью, почти с презрением. Это решение отца разожгло ярость в нём. В свои годы он уже должен был приобрести уважение к мудрости своих родителей, которые смогли начать огромный семейный бизнес с нуля, не имея поддержки никого из родных, но он не хотел.
– Если увижу, что ты научился ценить людей, уважать их и помогать хоть кому-то, кроме себя.
– Это бред, как ты собираешься это увидеть?
– Неважно.
– На какие средства я должен заниматься строительством?
– У тебя будет доступ к благотворительному фонду компании.
Михаил всплеснул руками:
– Папа, чего ты хочешь добиться? – он сплёл пальцы рук в замок, опустил голову, посмотрел исподлобья. – Если я не поеду?
– Это прозвучит старомодно, но, если в течение трёх дней ты не приступишь к выполнению моей просьбы, я перепишу завещание.
Михаил резко встал, обошёл стол, достал из ящика свой телефон, положил его в карман.
– Как называется город?
Виталий Семёнович задумался на секунду – север или восток области? Оба города были равноудалены, мало населены и абсолютно бесперспективны.
– Тавда, – название само сорвалось с губ. Когда-то в молодости он бывал там, кроме рыбалки, не запомнил ничего. Три дня он пил с руководством города, рыбачил с полуразвалившегося катера, а потом уехал и старался забыть этот бедный, разворованный город.
Михаил резко развернулся и вышел. В машине он долго смотрел на руль, не понимая, куда ему ехать. Он сам уже давно чувствовал, что его жизнь рассыпается, как песок на ветру, – бесконтрольно, быстро, но очень красиво. Он тратил себя на развлечения и бизнес, но уже давно не получал радости от чего-либо. Он хотел изменить хоть что-то, но метод отца просто вызвал в нём волну ярости, гнев, ненависть. Он уткнулся лбом в руль, зарычал, как животное в клетке, повернул ключ зажигания, вывернул на проезжую часть и поехал в сторону дома. Перед отъездом его ждало много дел и нерешённых проблем.
21 мая 2012 г. Россия, Тавда
Михаил приехал в Тавду через два дня после разговора с отцом. Он ехал туда и не мог расслабиться ни на секунду из-за тяжёлых мыслей в своей голове. Он не представлял, как жить в такой дыре, которую выбрал его отец. У него было много связей во всех уголках страны, но здесь он кое-как смог найти приличное жильё. Из всего, что ему предложили в агентстве недвижимости для размещения, он не смог выбрать ничего пригодного для жизни – в одной квартире были клопы, в другой воняло кошачьими испражнениями, в третьей мебель была из прошлого века.
Михаил был вынужден обратиться к главам города. Сначала они смотрели на него как на дурачка, но, узнав, что он инвестор, сразу нашли ему сносный коттедж, с хорошим двориком и приличным ремонтом. За несколько часов нахождения в этом городке он уже успел возненавидеть это место, и главной его целью было скорее закончить строительство зоны отдыха в парке этого города и уехать обратно. Его всего успели искусать комары, они летали целыми стаями вокруг него, пищали у самого уха, щекотали лицо и впивались в кожу, он пытался их поймать и нескольких размазал по белой рубашке. В самые нежные места его тела впивались мошки, они кусали его за ушами, в шею, в веки, они забирались под рубашку, и он чувствовал зуд по всему телу. Каждый укус вспыхивал волдырём и горел на коже как маленькая ранка.
Читать дальше