Аля Кьют - О да, профессор!

– Мы перешли на «ты»? – спросила она, вздернув одну бровь.

– Очевидно, – буркнул я себе под нос.

– Окей, значит, я могу называть тебя…

– Нет, – рявкнул я. – Не можешь!

Она вжалась в кресло, и я выругался себе под нос, проклиная несдержанность.

– Ладно, Маргарита, твоя взяла. Давай, не будем утрировать и усугублять случившееся вчера, хорошо?

– Так это я усугубляю? Это вы взялись мне тыкать с какой-то стати.

– Извини. Скажи адрес. Куда сейчас свернуть?

– Налево, – буркнула она. – Третья улица Свободы.

– А, знаю. Район ботанического сада?

– Да.

Я перестроился, свернул на светофоре, вдохнул поглубже и выдал речь, снова возвращаясь к уважительному тону и форме.

– Я должен извиниться перед вами за вчерашнее, Маргарита. Это было непозволительно. Думаю, мы оба погорячились. Не перекладываю на вас ответственность, ни в коем разе. Это, конечно, моя вина. Я был зол, несдержан. Все время, что преподаю, студенты словно испытывают меня на прочность. Неужели так сложно выучить материал? Я плохо объясняю?

– Нет, – пискнула она. – Кажется.

– Быстро говорю? Вы не успеваете записывать? Ах да, вы же вообще не конспектируете!

– Простите, я…

– Пообещайте, что выучите мои лекции и прочтите уже хоть что-то по курсу. Летом будет экзамен, плюс вам нужно уже выбрать тему курсовой. Соберитесь, Маргарита! Еще есть возможность взяться за ум и втянуться в учебу.

– Моя учеба для вас так важна?

– Разумеется, – истово соврал я, пытаясь убедить в этом скорее самого себя. – Маргарита, ваша вчерашняя писанина – это нечто несуразное, уж простите. Я просмотрел, но, так и быть, зачту. Скажем, авансом. Идет?

Поджала губы.

– Взамен на мое молчание, что ли?

– Да. Все останется между нами. Мне не нужны проблемы. Да и вам тоже вряд ли пойдет такое на пользу. Давайте просто забудем это маленькое недоразумение.

Она аж подпрыгнула.

– Правда? Просто возьмем и забудем?

– Да. Разве это сложно? Какой дом?

– Остановите здесь, – отрезала Маргарита.

Соседей, что ли, стесняется? А может, все проще и ей осточертела моя компания и она хочет свалить поскорее.

Я съехал на обочину, другого места не было. Было уже темно, а фонари светили только вдали. Она по этой темени собирается куда-то идти?

– Ладно, Матвей Александрович. Я никому не скажу.

Она как-то хитро, почти коварно улыбнулась. Мне это не понравилось и понравилось одновременно. Ее близость, улыбка, голос. Всего вдруг стало слишком много для меня одного.

Возбуждение словно сконцентрировалось и материализовалось, оттягивая брюки своеобразной реакцией.

Студентка. Она моя студентка. Я должен давать ей знания, а не уроки сексуальности на практике.

– Но знаете, Матвей Александрович, кое-что мне не дает покоя…

Она закусила губу, не найдя мужество договорить. Я решил подбодрить.

– Что, Маргарита? Скажите.

– Вот это.

Она вдруг прильнула ко мне и абсолютно неожиданно коснулась моих губ своими.

Забыть.

Надо просто забыть о том, что было. Разве это так сложно? Подумаешь, чуть не разложил на столе преподаватель! Подумаешь, вместо зачета рассказала преподу, что все еще девственница, хотя совсем даже не это было темой моего зачета!

Нужно. Просто. Забыть.

– Ну что, сдала, Ритк? – подкатила Юлька на следующий день перед парой. – Не завалил тебя, Мефисто?

Волком чуть не взвыла.

– Нормально все, Юльк, – процедила сквозь зубы.

– Что с тобой? – не поняла подруга. – Шпоры хоть помогли?

О, не то слово, как помогли!

Отделалась кивком и по стеночке, незаметной тенью прокралась на задние ряды, куда так и не села вчера. Юлька устроилась впереди. За каким-то чертом ей и моим одногруппницам нравилось смотреть на Мефистофеля в первых рядах.

Мне – нет. Я вообще на него в жизни смотреть больше не буду! Вчера насмотрелась. Мои одногруппники, наверное, вообще были уверены, что Мефистофель не умеет улыбаться. А он умел…

Так, чтобы не пришлось потом скатывать, нужно начать учить уже сейчас!… Но ручка как-то сама собой стала выводить узоры, цветы, сердечки. Детский сад и ранний романтизм! Я перевернула страницу и снова попыталась сосредоточиться на его голосе, не поднимая при этом головы.

Но от его низкого голоса с легкой хрипотцой по спине бежали мурашки. «Разве это так сложно, Маргарита?» – спросил он вчера, нависая надо мной. Черт, да! Забыть оказалось сложнее, чем мне казалось!

А еще и рука сама вывела романтичное «Мефисто…», когда я очнулась. Хер ему, а не сердечко!