Вячеслав Сукачев - Причалы любви. Книга вторая

– Вот это уже дудки, – улыбнулся Славик, – вечером, когда все соберутся, тогда и расскажу. А то сейчас тебе, потом Борису, отцу, Лене, Вике – на всех меня не хватит.

– Уговорил, – неожиданно легко согласилась Светлана.

– Сынок, – громко окликнула мать, – ванна уже готова.

– Ванна? – И только теперь Вячеслав вспомнил, что он, оказывается, целых три месяца не был дома…

– Я тебе постелю в папином кабинете, хорошо? – спросила Анна Ивановна, когда он вышел из ванной комнаты. – В твоей комнате живут Борис с Леной.

– Конечно, мама.

– У тебя даже голос огрубел, Славик.

– А где они все: Борис, Лена, Вика?

Так ведь кто где, времени еще только пятый час… Вика в детском садике. Борис насчет квартиры хлопочет, скоро, видимо, съедут они от нас.

– Он что, действительно у профессора Бородулькина работает?

– У него… По научной части…

– Как? – Славик растерянно уставился на мать. – Но для этого надо какие-то научные работы иметь, научное звание…

– А у него все есть. Труды он с собой привез, звание скоро получит… В общем, потом ты сам с ним поговоришь.

Мать, как показалось Славику, поспешнее, чем это нужно было, скрылась на кухне и уже оттуда спросила:

– Ты лучше о себе, Славик, расскажи. Тяжело?

– Есть маленько, мама.

– Вот видишь, – вздохнула Анна Ивановна, – не послушался тогда меня…

– И правильно сделал, – перебил Вячеслав, входя на кухню и обнимая мать, – зато там так интересно, мамочка. Одна Анна Тихоновна трех институтов стоит… Где бы я такую здесь встретил?

– Слышала я, ты там и еще кого-то нашел?

Славик засмеялся:

– Разведка доложила точно…

– Вот бы и приехали вместе, мы бы с отцом посмотрели, – выговаривала сыну Анна Ивановна. – А то ведь взяли моду: Борис без нашего ведома женился, Светлана что-то выкаблучивает, не поймешь… То у нее поэты, то художники, а теперь уже какой месяц из дома ни на шаг. Слова ей не скажи, лишний раз не спроси…

– А где она, кстати?

– В магазин пошла.

– Что у отца сегодня? Какие-нибудь совещания, встречи, операционный день?

– Даже не знаю… Позвони ему сам – он рад будет.

Но позвонил Славик не сразу, потому как хорошо знал, что профессор Сергеев пустячных телефонных разговоров не переносит, предпочитая видеть глаза собеседника. Однако случай, как позже решил Слава, был особенный, не терпевший никаких проволочек, и он снял телефонную трубку.

Ответила секретарь, Лидия Семеновна, узнав Славика, обрадовалась:

– У него небольшое совещание, но я вас соединю.

– Может быть, позже? – засомневался Славик.

– Позже вы его не застанете. Да ничего, я думаю, он не рассердится…

– Спасибо, Лидия Семеновна.

– Сергей Сергеевич, – услышал он голос Лидии Семеновны, говорившей по селектору, – вам звонит Вячеслав. Соединить? – и тут же обратилась к Славику: – Пожалуйста, говорите.

– Здравствуй, папа, – Славик все-таки волновался, но в ответ услышал непривычно обрадованный, приглушенный голос отца:

– Здравствуй, здравствуй, сынок! Как долетел? Где ты сейчас?

– Дома, – ответил Славик и поторопился сообщить: – Я к тебе по делу.

– Смотри ты, какие нынче все деловые, – добродушно проворчал профессор. – Давай, выкладывай свое дело.

– Мне можно навестить Андрея Иванова?

– Когда?

– Сейчас.

– Сейчас? – переспросил профессор. – Ну что же… Только долго у него не задерживайся, он еще слабоват для визитов земляков. – Отец немного помедлил. – Да и мы тебя дома ждать будем.

– Спасибо, папа, – обрадовался Славик.

– Можешь и Валентину прихватить. Пусть лишний раз повидаются.

– Хорошо…

– Ну, до встречи.

И Славик заспешил. Торопливо переодевшись и причесавшись перед зеркалом, он уже из прихожей крикнул:

– Я пошел, мама.

– Куда? – удивилась Анна Ивановна, с кастрюлей в руке поспешно выглядывая из кухни.

– К Андрею. Если Валя подойдет – пусть приезжает в больницу. Папа разрешил.

– Хорошо… Постарайся не опаздывать к ужину.

– Постараюсь.

И в Хабаровске падали листья, но здесь деревья обнажались постепенно, все еще блистая в чистом солнечном дне золотым сиянием. Впрочем, в городе было все-таки гораздо теплее, и уже через несколько шагов Славик пожалел о том, что надел теплую, байковую куртку. С невольным вниманием приглядывался он к прохожим, ожидая встретить знакомых, но до самой клиники ему так никто и не попался, и это почему-то огорчило Вячеслава. Ему вдруг показалось, что город не очень-то приветливо встречает его, что город забыл о нем, просто-напросто вычеркнув из списков своих жителей. А он, Славик, все-таки родился здесь и прожил двадцать три года, и так бесцеремонно отнестись к нему лишь после трех месяцев разлуки, по меньшей мере – нечестно. Но вот уже и больничный сад, весь продутый золотисто-желтым сквозняком осени. А выздоравливающие, с метлами в руках, зачем-то сгребали в большие кучи этот удивительный свет, от которого их лица были как-то по-особенному праздничны…