Доктор Нонна - Приворот

– Опыт работы? – Голос немного потеплел.

Лариса назвала банк.

– Ну что же, – уже вполне дружелюбно произнес ее собеседник. – Неплохо. Подходите прямо завтра с утра, посмотрим.

Лариса с ужасом подумала, что будет, если ее сразу заставят что-нибудь печатать – выгонят ведь моментально. Ладно, авось обойдется! Забинтую палец, а лучше два, а сама пока вечерами – да хоть бы и ночами! – буду учиться печатать. Невелика наука, справлюсь. Конечно, она-то хотела быть поближе к Геннадию, а не к какому-то «директору по развитию», но – там, на месте уже посмотрим. Лишь бы взяли.

Конечно, ее взяли.

Директор по развитию оказался угрюмым молодым парнем – ненамного старше самой Ларисы. Его совершенно не интересовали «печатные» навыки секретаря. От референта требовалось знание экономической терминологии – каждое утро Лариса готовила «выжимки» из специализированных изданий – и умение рассчитывать всякие торгово-финансовые коэффициенты.

Но главное – он являлся правой рукой генерального директора, и приемная у них была общая. Секретарша Геннадия, сухопарая сорокалетняя грымза, глядя на длинноногую эффектную Ларису, каждый раз презрительно поджимала губы, но Ларисе было наплевать. Она сразу поняла, что секретарша генеральному директору нужна только «для порядка»: с утра до вечера грымза читала журнал «Здоровье», изредка отвлекаясь на приготовление чая или кофе. Гораздо больше Ларису задевало безразличие самого Геннадия. Ведь в мечтах она уже видела себя рядом с ним в роскошном белом платье, кружевной фате и высоких шелковых перчатках, подчеркивающих изящество длинных пальцев.

Увы, Геннадий ее даже не замечал. Лариса меняла блузки и прически, старалась сесть так, чтобы из-за стола было видно изумительной формы ножку в изящной туфельке, улыбалась, сияя глазами и зубами, – бесполезно. Директор проходил через приемную, бросал куда-то в пространство «добрый день» и скрывался в своем кабинете.

И что самое ужасное – он собирался жениться. Невеста, миниатюрная хорошенькая Наташа, казалась рядом с высоким Геннадием фарфоровой статуэткой. Грымза Наташу обожала, а Геннадий обращался с ней так нежно, словно она была единственной женщиной на земле. Правда, ходили слухи, что дело тут вовсе не в грандиозной любви, а в Наташином папе, который являлся какой-то крупной шишкой в министерстве внешней торговли и – об этом говорили совсем уж беззвучным шепотом – владел немалой собственностью «за бугром». Впрочем, Ларисе от того, что Гена женится не по любви, а по расчету, легче не становилось. До Нового года – Наташа, забегая к жениху в офис, щебетала, что непременно хочет церемонию «под бой курантов» – оставалось совсем немного: когда Лариса шла на работу, под ноги уже ложились первые опавшие листья.

Геннадий Михайлович начал приходить на работу в шикарном светлом плаще – Лариса видела такой в каком-то французском фильме. Плащ директор снимал в приемной. Улучив момент, Лариса заглянула в шкаф. От плаща пахло чем-то свежим и горьковатым, а к воротнику прилип крошечный волосок. Холодея от страха, твердя себе: «Остановись, дура, что ты делаешь!», она спрятала волосок в аптечную склянку. Назад дороги нет, решила Лариса, и тридцатого сентября – на Веру, Надежду, Любовь – ухитрилась утащить у Гены носовой платок.

– Вернулась, красавица? – удивительно, но бабка Оля узнала ее сразу.

Лариса, добираясь в субботу до нужной деревни, страшно боялась. Как объяснить, кто она и зачем приехала? Решила мужика приворожить?

Но объяснять ничего не пришлось, бабка-то, похоже, и в самом деле все «видела».

– За женихом приехала? Что-нибудь, что он в руках держал, догадалась привезти?

Лариса кивнула и протянула платок с завернутой в него склянкой, чувствуя, как холодеет в животе и в затылке.

– Ох, смотри, девка! – бабка покачала головой. – Приворот – страшная вещь. И сама платить станешь, и он, и дети твои, и невеста его. У него ведь невеста есть уже, так? А ты увести решила. Хоть и суженый он тебе, и невеста ему чужая, а судьбу торопить опасно. Не передумаешь?

«Точно, она колдунья», – подумала Лариса и помотала головой. Голос пропал, в горле было сухо и горячо.

– Ладно, – усмехнулась бабка. – Снимай кольцо-то. Али не помнишь?

Лариса протянула ей кольцо и, привалившись к стене, закрыла глаза. Ей было очень страшно.

– Глаза-то не закрывай, как ворожить-то станем? Сюда вот садись, гляди в огонь, не моргай, не отворачивайся, думай про своего суженого. И руку давай!