Ryan Broadwell - Голос Скрипки

Джон быстро забежал в соседний кабинет, схватил метроном, выбежал обратно в коридор и спрятался за дверью. В коридоре и кабинете все еще стояла тишина. Такое ощущение, что все в этом мире замерло, лишь бы послушать песню скрипки. Теплый солнечный свет, желтые стены, старое фортепьяно, барабанная установка, множество пюпитров. Сухой воздух, запах пыли. Приоткрытое окно, через которое доносилось легкое пение птиц. И силуэт девушки, стоявшей спиной к двери, смычок в правой руке, а скрипка на левом плече. Легкий ветерок слегка развевал распущенные и убранные за плечи волосы.

Тишина была гробовая – очень похожа на ту, что бывает прямо пред началом концерта, и все ждут взмаха дирижерской палочки. Смычок резко взмахнул. И вот наконец-то наполнил помещение долгожданный звук скрипки. Хрустально чистый, как лед Байкала, звук переливался в кабинете, и одна нота заменяла другую настолько плавно, что этого почти невозможно было заметить: будто играла сама душа. Такт за тактом лилась музыка, не останавливаясь. Для Джона все замерло в этом мире. Двигалась лишь музыка. Такое было ощущение, что даже стены, стулья, парты и даже воздух слушали этот голос скрипки. Его нельзя было перепутать ни с чем другим. Такой чистый и невинный. И вот пошло крещендо. Звук становился все более глубоким и объемным, и уже нельзя было поверить, что на скрипке играла эта стеснительная девочка, которая несколько минут назад плакала, потому что ее не пустили в кабинет. Именно голос скрипки показал ее истинную сущность. Она так и вырывалась наружу через музыку. Вот-вот должна была наступить реприза. Джон тихонько зашел и взял свою скрипку. Анна его не замечала. Она была вся в музыке, а Джон готовился к репризе. И вот настало ее время. Джон поднял смычок и начал партию второй скрипки. Аннабель тут же обернулась, но не перестала играть. Она увидела Джона, взгляд которого так и говорил: «Не останавливайся! Только не останавливайся! Играй дальше!» Вдруг она преобразилась, хоть щеки немного покраснели, но теперь ее глаза сияли, да до такой степени, что казалось, что если выключить весь белый свет, то солнцем будут именно ее глаза. Она повернулась к Джону и подошла к нему ближе – дуэт так и продолжался. Два голоса слились в один и образовали новый, еще более чистый и прекрасный. Две души слились в одну, как и голоса скрипок. Они смотрели друг на друга, чтобы не потерять это чувство, а мелодия все лилась, текла, переливалась. И из необработанного льда превратилась в чистейший горный хрусталь, который так и играл цветами. Ноты уже подходили к концу, но музыка не хотела заканчиваться. Она, как вечная река, продолжала течь. Трепет струн так и резонировал внутри скрипок, создавая все более и более прекрасный голос. И вот вроде бы тема должна подойти к концу, но они пошли на третью репризу. Казалось, что музыка будет течь вечно и никогда не прервется. Казалось, что теперь так будет всегда. Легкая краснота все никак не спадала с лица девушки. Они все играли и играли. Дуэт никак не останавливался. Время шло, текло, в небольшом классе с желтыми стенами все так и играла музыка. Уже был поздний вечер, а они все играли, не отрывая друг от друга взгляд. Джон любовался глубиной ее зеленых глаз. И чем дольше он смотрел, тем глубже в них тонул. Он настолько хорошо знал все партии этого произведения, что любую мог сыграть с закрытыми глазами с любого такта. А Аннабель смотрела на его быстро длинные худые пальцы, бегающие по грифу, стараясь не опоздать за ним, несмотря на то, что именно она играла партию первой скрипки. В потоке страсти музыка все ускорялась, а потом начала неожиданно замедляться и потихоньку стихла. Наступило неловкое молчание. Они все еще продолжали смотреть друг на друга, но теперь Анна смотрела Джону в глаза. Минуты текли, а молчание так и не прерывалось. Молчание говорило за них. Но оно, как и музыка, не могло длиться вечно.

– А… – сказали они в унисон и резко оборвали начало своих фраз, и оба посмотрели в пол.

– Ты неплохо играешь! – продолжил свою фразу Джон спустя некоторое время. На этот комплимент девушка снова покраснела.

– Спасибо! Ты первый, кто мне об этом сказал… – сказала она со смущением.

– Слушай, я думаю тебя уже потеряли родители, да и надо побыстрее валить отсюда, пока не сделали выговор.

– Да… надо! – ответила девушка. И они начали в спешке собираться. Через три минуты они уже выходили из школы.